Лекси появилась из ниоткуда и сказала:
— Это Томми. Он плохой, потому что из—за него Джилл много пвакала.
— ПЛакала, — повторил Деррек, выделяя звук "л", наклонившись, чтобы быть на одном уровне с ребёнком. — Видишь, как мог язык ударяется о зубы изнутри, когда я говорю слово, в начале которого буква "л"? Плакала, — снова произнёс он, чтобы она видела. — Плакала. Видишь? Это просто.
Лекси открыла рот широко, дотронулась языком до своих зубов, как он, и сказала:
— Пвакала. Пвакала. Пвакала.
Затем она улыбнулась.
— Да, продолжай работать над этим, ребёнок.
Лекси была хитрой, раз так подобралась к нему. И она была очень проницательный для четырёхлетки. Он помахал фотографией и сказал:
— Должно быть, Джилл он сиЛьно нравится, раз она держит здесь его фотографию.
Лекси покачала головой.
Если бы кто и знал, что здесь происходит, то он был уверен, что это Лекси, и то, как она покачала головой, показало ему, что Джилл забыла старого приятеля Томми.
— Он ей не нвавится, — объяснила Лекси, — она его вюбит.
Деррек бросил фотографию обратно в ящик, а затем стал искать ручку.
— Это очень плохо, — сказал он, действительно подразумевая это. — Джилл заслуживает кого—то намного Лучше, чем этот хорёк.
— Ты заставлял Джилл пвакать? — спросила Лекси.
— Никогда.
Глаза Лекси округлились.
— Может быть, ты можешь вюбить Джилл, тогда она завудет Томми.
Мгновение он смотрел на Лекси серьёзно, прежде чем рассмеяться. Погладив её по голове, он сказал:
— Ты забавная девочка, очень забавная.
Через сорок пять минут Деррек перестал думать, что Лекси очень забавная. Если ему придётся ещё раз слушать песню "Old MacDonald" на проигрывателе, он остановится и вызовет ей и её матери такси. Он надеялся поговорить с Джилл и Сэнди по дороге на пони—ферму его родителей, узнать подругу Джилл немного лучше, прежде чем они весь день проведут с его семьёй. Он мог только надеяться, что его братья и сёстры будут вести себя хорошо, хотя шансы были не в его пользу. Он подумал, что, должно быть, закон притяжения существует, потому что как только Деррек подумал о своей семье, музыка отключилась, и зазвенела консоль.
Он нажал кнопку "включить" и, как по магии, голос его мамы заменил слова "му—му здесь и му—му там, здесь му, там му, везде му—му". Он никогда не чувствовал такое облегчение от голоса своей мамы. Но так было до тех пор, пока она не закончила своё первое предложение.
— Привет, сынок. Я хотела тебе сказать, что сходила в магазин за очень хорошим антибактериальным мылом. Твои сёстры даже сделали нам всем маникюр, чтобы убедиться, что мы все в порядке. Никакого запаха конского навоза внутри и снаружи. Как думаешь, Джилл разрешит нам подержать малыша, если ты скажешь ей, что мы все скрипим от чистоты?
Она взглянул на Джилл и заметил её порозовевшие щеки.
— Нет необходимости говорить ей, мам. Мы на громкой связи.
— Оу, привет, Джилл.
— Здравствуйте, миссис Бэйлор.
— Пожалуйста, зови меня Хелен. Надеюсь, я не сказала ничего, что могло тебя как—то обидеть. Я просто хотела...
— Мам, — перебил её Деррек. — Мы будем через пять минут.
Он нажал кнопку "отключить" как раз вовремя, чтобы услышать "поросячий визг здесь и там, и везде". Он собирался начать подпевать, когда Джилл протянула руку и выключила музыку. Он посмотрел в зеркало заднего вида, когда Сэнди скрестила руки на груди и приподняла обе брови от негодования.
Джилл фыркнула.
— Ты сказал маме, что они не смогут держать Райана, потому что у них не достаточно чистые руки?
— Я сказал не совсем так. Не забывай, они живут и работают на ферме пони.
— Пони! — крикнула Лекси достаточно громко, чтобы у Деррека заболели барабанные перепонки.
Джилл испустила длинный вздох.
— Я сказал маме и папе, что ты не хочешь, чтобы они устраивали большое событие из твоего визита... знаешь... никаких плакатов, никаких шариков, никаких фанфар, — сказал Деррек. — Ещё я сказал им, что ты не чувствуешь себя комфортно, когда передаешь Райана... знаешь... как футбольный мячик.
Она застонала.
Сэнди продолжала смотреть на него злым взглядом через зеркало заднего вида, сузив глаза и плотно сжав губы.
