Но не далее.
Двадцать восемь лет Джилл делала то, что ей говорил отец. Первым актом непослушания стал переезд из Нью Йорка в Калифорнию. Вторым пунктом, по мнению родителей, было рождение внебрачного ребёнка. Но это не так. Рождение ребёнка было хорошо продуманным планом Джилл. Она и Томас встречались много лет, прежде чем он, наконец—то, сделал ей предложение. За это время они выяснили, что у Томаса что—то вроде обратного семяизвержения, нарушение у мужчин, которое, как у Томаса, ведёт к бесплодию. При этом бывают и другие проблемы, о которых Джилл не хотела даже думать.
По этой причине Джилл провела последние четыре года, посещая банки спермы по всей стране, и, наконец, остановив свой выбор на “КриоКорп” — лучших в своём деле, как она считала.
Беременность и рождение Райана не были связаны с наказанием, местью или даже с биологическими часиками. После расставания с Томасом она решила воплотить в жизнь свои мечты о ребёнке. Рождение Райана стало осмысленным выбором, мечтой, ставшей реальностью. Она ни перед кем не станет извиняться за решение стать матерью—одиночкой.
Джилл расправила плечи и направилась к двери, когда раздался стук.
— Не открывай, — сказала Сэнди.
— Я должна.
Джилл потянулась к дверной ручке. Деррек Бейлор, как ей казалось, мог быть тем, что нужно. Если её родители хотя бы на минуту подумают, что из всех парней её заинтересовал футболист, они мигом развернутся и умчаться в Нью Йорк. Согласно её отцу, футболисты высокомерные и переоцененные личности, эгоистичные и поверхностные, позор человечества.
Прекрасно.
Джилл не смогла бы придумать плана лучше, чем этот. Деррек Бейлор может стать идеальным мужчиной, благодаря которому её родители отстанут от неё раз и навсегда.
— Мы его даже не знаем, — сказала Сэнди, — он может быть опасен.
— Он не опасен, — сказала Джилл прежде, открывая дверь.
— Кто не опасен? — спросил Деррек.
— Ты, — сказала она, не придумав ничего лучше, и помахала своей девяностолетней соседке, миссис Биксби, когда женщина выглянула из двери своего квартиры.
Джилл осмотрела Деррека. В первый день их знакомства на нём были широкие брюки и рубашка на пуговицах. Сегодня он был в белой футболке, подчёркивающей прекрасные бицепсы, в чистых джинсах, спортивных туфлях, тёмных очках и с трёхдневной щетиной. Одна рука была в переднем кармане штанов. У него были густые, тёмные и волнистые волосы. Непослушные пряди покрывали его лоб со всех сторон.
Вот бы родители увидели его сейчас.
Мама упала бы в обморок.
Деррек был полной противоположностью отца: высокий, сексуальный и к тому же, если судить по тому немногому, что она знала из новостей, был плохишом. Бабник, за дверями которого высокие женщины с прекрасными формами, без сомнения, выстраивались в очередь.
Прямо за оградой Джилл увидела его BMW, припаркованный на обочине, чем объяснялись растрёпанные волосы. BMW было с откидным верхом. Она уже бывала в этой машине, когда отошли воды. Ей стало интересно, был ли он с тех пор в автомойке.
Джилл отступила назад и раскрыла дверь.
Деррек повесил очки на футболку. Его левый глаз оттеняли розовые и фиолетовые тона.
— Что случилось?
— Недопонимание.
— Потрепал чьи—то пёрышки?
— Потрепал пёрышки?
Джилл округлила глаза.
— Не нужно быть Германом Обертом, чтобы знать, как ты умеешь нажимать на чьи—либо кнопочки.
— Герман Оберт?
— Инженер ракетостроения, — объяснила она. — Один из трёх отцов—основателей ракетостроения и современной космонавтики.
Деррек нахмурился.
— Могла бы просто сказать, что тебе не нужно быть инженером ракетостроения, чтобы видеть, что я умею управлять людьми.
— Я была права.
— Насчёт чего?
— Что ты умеешь манипулировать людьми.
Он вздохнул.
— Выглядишь по—другому, — сказал он для того, чтобы сменить тему.
— Я только что родила.
Он повернул голову, чтобы лучше осмотреть её.
— В самом деле. Твои волосы... всё... выглядишь как другая женщина.
Она скрестила руки на груди.
— Имеешь в виду, что я была толстой?
— Нет, конечно, нет. Я—я думал, что ты выглядишь замечательно... ты просто выглядишь по—другому. Вот и всё.
Она выпучила глаза, потому что прикалывалась.
