– Я передам вас, ваше высочество, не по чину, а по сердцу, – сказал ей Шетарди.
Цесаревна тогда не поняла, но зато с благодарностью вспомнила его слова, когда совершенно неожиданно она очутилась под руку с Шубиным.
– Мавра Егоровна вас ждет к себе после бала, – сказала она, пожимая ему руку.
Шубин был вне себя от восторга. В самом деле, редкое, невероятное счастье было ему и в картах, и в любви.
Князь Андрей Васильевич не успел взять дамы к польскому и, идя в танцевальную залу из игорной комнаты, заметил в гостиной молоденькую, очень молоденькую девочку с портретом императрицы, осыпанным бриллиантами, на груди и с фрейлинским шифром на плече, которая, уединившись, сидела у жардиньерки и, казалось, не знала, что ей делать. Он узнал ее и сейчас же подошел! Эта девочка была Гедвига Лизавета Бирон. Она приехала с государыней и была забыта в суете представлений, общего движения и начавшегося танца. Такая забывчивость была тем понятнее, что при малейшем расстройстве Бирона императрица обыкновенно забывала себя, а тут он вошел хмурый, недовольный и, видимо, сильно расстроенный.
Проходя польский с маркизом, потом с принцем Антоном, потом с гессен-гамбургским, она никак не хотела окончить польский, прежде чем ей достанется идти с Бироном.
Наконец ей пришлось идти с ним, и она спросила о причине его пасмурности и расстройства.
– Какой вздор! – резко отвечал Бирон. – Я не только не расстроен, но очень весел. Мне только кажется, и это точно меня волнует несколько, что поведение цесаревны Елизаветы становится до того уже неприличным, что может возбудить европейский скандал. Влюбилась и связалась с каким-то солдатом. Знаете, на днях я должен был согласиться, чтобы Миних, вопреки всем правилам, от вашего имени выдал ему офицерский патент, потому что ведь смешно же: фаворит цесаревны – солдат.
– Что же, это что-нибудь новое? – спросила императрица, видимо не верившая в чистоту жизни цесаревны.
– Да, и взгляните, в какой степени дерзко она ведет себя с этим новым. Вот она, в присутствии вашем, решилась идти с ним в польском, и как идет, взгляните, как опирается на его руку, шепчет что-то на ухо и смотрите, даже не передала его по окончании тура.
– Да, это неловко.
– Не довольно сказать: неловко; это гадко, неприлично! Я удивляюсь его дерзости; как он смел, при вас и всем обществе. Да, это должен быть человек в высшей степени дерзкий и нахальный.
– Ну, что ж, ты убери его! – сказала императрица и села с Бироном в гостиной. В это время она увидела молодого Зацепина, разговаривавшего с молоденькой Бирон.
– Кто это, – спросила императрица, – с твоею дочерью?
– Это молодой князь Зацепин, племянник князя Андрея Дмитриевича.
– Он, кажется, недурен; представь его после мне.
Государыня села, и польский кончился. Явилась характерная кадриль в шестнадцать пар из действующих лиц романов – рыцарей Круглого стола.
Маркиз пригласил императрицу взглянуть на замаскированных. Бирон подошел к дочери.
Молодой Зацепин, подойдя к молоденькой девушке, сперва не знал, что ей сказать, хотя поговорить с ней ему очень хотелось. И вот нежданно ему пришел в голову банальный вопрос, он и предложил его:
– Отчего вы не танцуете?
Маленькая, смугленькая, но с нежной сквозистой кожицей девушка, с живыми, выразительными, черненькими глазками и милой улыбкой тоненьких губок своего маленького, очень маленького ротика сперва сконфузилась, но потом наивно отвечала:
– Меня никто не взял, не заметили; я и прошла сюда.
– А вы любите танцевать?
– Польский – нет. Какой это танец! А вот экосез или гросфатер – очень люблю.
– А кадриль?
– Французскую – да! А русскую или английскую – нет. Это очень скучно и запутанно. Я всегда забываю фигуры.
– А менуэт?
– Да, если кавалер приятный и хорошо танцует.
– Могу ли я просить вас доставить мне удовольствие протанцевать со мною менуэт?
– А вы хорошо танцуете?
– Ну, этого нельзя сказать, однако ж умею. Танцуя с вами, я постараюсь танцевать хорошо.
– Отчего же именно со мною?
– Чтобы угодить вам.
– Ах, как я вам благодарна! А то мне никто не угождает, даже Карлуша, мой младший брат, и тот меня только дразнит. Он, видите, хочет, чтобы я ему угождала.
