В «предсмертном» письме 1966 года (писатель лежал в больнице в очень тяжелом состоянии) Ефремов наказывал жене«…помнить, что все письма, ни экспедиционные, ни семейные, фото, записи, адреса — ничего не сохранилось от периода 1923–1953 гг. Я все уничтожил, опасаясь, что в случае моего попадания в сталинскую мясорубку они могут послужить для компрометации моих друзей. По тем же причинам, я не вел никаких дневников…» Ниже — житейские инструкции: «Оставшись одна, ты подвергаешься опасности любой провокации… Может прийти сволочь, прикинувшись твоим или моим другом, а потом обвинить в какой-нибудь политической выходке и схватить, а то и посадить. Вот это памятуй всегда, не пускай неизвестных людей; пустив, никогда не говори откровенно…»
Ну разумеется, Бартини и Ефремов «не были знакомы»!
— Вы считаете, что они состояли в тайном обществе? — уточнил Скептик. — Масонство вы, очевидно, исключаете…
В этой истории нельзя ничего утверждать или исключать. Но можно допустить — и посмотреть, что из этого получится.
Еще раз проследим за той ниточкой, которая все связала: самолет-«невидимка» — Бартини — Арцеулов — Волошин — Булгаков — Ефремов… Допустим, этих людей действительно что-то объединяло. Мартиролог духовных исканий Волошина («…буддизм, католичество, магия, масонство, оккультизм, теософия, Р. Штейнер») позволяет сузить круг возможного. Что же остается? Тамплиеры и розенкрейцеры…
…В 1992–93 г.г. журнал «Наука и религия» опубликовал большой материал о разгроме в 1930 году московской мистической организации, именовавшей себя «Орден Света». Из приведенных в статье следственных документов можно понять, что «Орден» создала кучка вполне безобидных граждан, вообразивших себя духовными наследниками древних тамплиеров. Организация ставила своей задачей «сообщением легенд способствовать внутреннему перерождению и духовному подъему». Подобные «Союзы меча и орала» были ликвидированы в том же году на Северном Кавказе и в Нижнем Новгороде. В московском списке арестованных «рыцарей» — машинистки и стенографистки, продавец, распространитель «Союзпечати», артисты, учителя, домохозяйки. Все они получили очень небольшие сроки. Своеобразный юмор этой ситуации придает одна из подписей под приговором Коллегии ОГПУ: «Г. И. Бокий». Тот самый Бокий — комиссар госбезопасности 2-го ранга — расстрелянный семью годами позже за участие в масонской ложе «Великое трудовое братство». Занятно: продавца, стенографистку и руководителя контрразведки вдруг неудержимо потянуло в Шамбалу!
«Ложи» выросли, как грибы — и так же быстро были уничтожены. Это очень напоминает постановку помех — когда на экране радара вместо одной цели вдруг появляются десятки, сотни новых засветок. Или когда бросают в бой роты и батальоны — чтобы под шумок проскользнула в тыл врага маленькая разведгруппа.
«Тьма пришла в Ершалаим…» И кто-то должен пронести свое «темное пламя» сквозь ужас ночи: написать роман, запустить спутник, измерить Вселенную. Сегодня, когда детали почти неразличимы, можно понять смысл лишь в общем узоре судеб. Нужно только найти, выделить одинаковый «завиток», повторяющийся элемент «кода»…
…Даниил Андреев. На фронте был санитаром госпиталя. После войны арестован. Мистический роман «Странники ночи» конфискован, приобщен к делу и — исчез. Десять лет тюрьмы. «Как могу я не преклоняться с благодарностью перед судьбой! Именно в тюрьме, с ее изоляцией от внешнего мира, с ее неограниченным досугом… — именно в тюрьме для меня начался новый этап».
…Роберт Бартини. Превратностей войны избежал — работал в тюремном КБ. До 1957 года — новосибирская ссылка.
…Максимилиан Волошин. Относительно легко пережил ужасы революции и гражданской войны. Все стороны уважали его нейтралитет. Не затронул Волошина и кровавый террор в Крыму после прихода красных.
…Михаил Булгаков. В 1916 году молодого хирурга неожиданно демобилизуют и отправляют с фронта земским врачом в смоленскую глухомань. Не странно ли? Только слепой мог не видеть абсолютного неприятия писателем реалий послереволюционной России. Его прямо называли «недобитым белогвардейцем». Но в мясорубке 30-х годов Булгакова не трогают. Более того — в момент, когда «пролетарская» литературная критика начала самую жестокую травлю писателя, ей вдруг буквально сворачивают голову: РАПП распускают, журнал «На посту» закрывают. Роман дописан, сохранен, напечатан. И еще придет тот, кто объяснит нам, что «Мастер…» появился удивительно вовремя!
