– Это мой дом, в котором я вырос,– сказал Андрис, указывая на трехэтажный дом, расположенный у озера.– В детстве, не выходя из комнаты, я мог из окна забросить удочку и удить рыбу. Ближе я подъезжать не стану. Не хочу трепать себе нервы и вступать в бессмысленные переговоры. Отсюда прекрасно просматривается хозяйство. Жду, не дождусь, когда оформлю документы по национализации и узаконю свои права хозяина. Это мои владения:и дом, и лес, и озеро, и поля. Посмотри, что сделали нынешние управители, расположив на склоне берега озера свиную ферму. При сильном дожде навоз беспрепятственно стекает вниз и загрязняет воду. Пятым подвигом Геракла считается очищение им от навоза огромного скотного двора. Заранее выговорив у царя Авгея в виде оплаты десятую часть его скота, сын Зевса проделал отверстие в стенах помещения, где находился скот, и подвел туда речную воду. Вода промыла стойла и очистила помещения. Местный руководитель хозяйства несколько раз в году во время ливней повторяет подвиг Геракла, считая себя героем и бессребреником, не требуя оплаты за труд. Ему не надо отводить грязную воду в ближайшую реку. в стенах фермы предостаточно отверстий и роль водотока выполняют дожди. Первое, с чем я разберусь, так это с фермой, чтобы очистить воды озера, а затем займусь домом и архитектурой многочисленных построек, строящихся, как в Шанхае, без определенного плана. Просто – напросто я их уничтожу.
– Что будешь делать с людьми, живущими в твоем доме?– спросил Михаил.
– Выселю, другого решения не существует.
– Будешь выселять по национальному признаку или предоставишь льготные условия для латышей?
– Попрошу удалиться всех подряд без промедления. Здесь национальность не играет роли и отсутствуют исключения.
– Ты собираешься перебираться из Риги в родные пенаты?
– Буду приезжать в хутор наездами на выходные дни и в отпуск, передав владения внукам. Главное – восстановить хозяйство и установить надлежащий порядок.
Андрис стоял на пригорке, обозревая окрестность. Михаил сидел рядом, не смея нарушить тишину. Ему, голи перекатной, даже не мечталось о возвращении владений. Он просто сидел, смотрел по сторонам, дышал свежим воздухом, думая, выпадет ли удача в следующий приезд вот так же безмятежно посидеть на вершине холма и разрешит ли ему объявившийся новоявленный хозяин бугорка присесть на этом месте?
Спустя некоторое время, бывшие коллеги встретились вновь в центре Риги возле «Верманского сада». Андрис подкатил на «мерседесе» вплотную к цветочным киоскам. Поседевший подтянутый в элегантном костюме, любующийся собой, он увидел на тротуаре Михаила, выбирающего цветы.
– Ну, здравствуй,– поприветствовал он грозно.– Что ты ходишь по моей улице?
– С каких пор городская улица стала твоей? Ты ее приватизировал?
– На ней расположен мой офис.
Михаил отложил покупку, посчитав, что цветы могут подождать, и переключился на серьезный разговор со старым знакомым, который успел посидеть за тот промежуток времени, в течение которого они не виделись. Появление седины у Андриса свидетельствовало о быстротечности времени.
– Labdien, kungs,-сказал Михаил.
– Ты перешел на латышский язык?– с удивлением поинтересовался Андрис.
– Знаю латышский язык в пределах, достаточных для сдачи экзамена на гражданство.
– Похвально, что стал гражданином страны, в которой живешь,– заключил Андрис, не переходя на латышский язык. – Теперь ты можешь ответить, на какой улице живешь, что сделал и каковы твои устремления?
– С трудом, но могу.
– Начни говорить. Когда языковый барьер стерт, латыши обычно переходят на русский язык, поскольку не имеет значения, на каком языке ведется разговор.
Коллеги остановились на тротуаре. Годы знакомства не прошли даром, откладывая отпечаток доверия и участия.
– Как департамент?– спросил Михаил.– Год назад я видел тебя по телевизору. В последнее время тебя не часто показывают на ТВ.
– Департамент создали и быстро сократили, передав его функции органам
самоуправления. Скоропалительные решения не всегда верны.
– Об органах самоуправления у меня смутные представления. Скажу больше: я не согласен со многими принимаемыми Сеймом решениями.
