Переключение с православного храма на Россию для Андриса выглядело логичным. Везде мерещилась рука Москвы, о которой не подозревал Михаил. Для него, как потребителя, цены на нефть и газ, по которым приходилось расплачиваться, выглядели смутными, не требующими внимания. Андриса же интересовали закупочные цены, и выживет ли страна самостоятельно. Коллеги, не одинаково воспринимая события, остались при своем мнении. Некоторое время они ехали, каждый думая о своем. По складу ума Михаил мог надолго, забыв о водителе, рассматривать проплывающие за окнами места и любоваться ими. Представилось, как было бы восхитительно, если бы из леса, вдруг, выбежала лисица и перебежала дорогу перед машиной. Вместо неё с правой стороны появился лось, пробирающийся через чащу. Двигаясь в сторону асфальтового полотна, он остановился на приличном расстоянии от машины и, немного постояв, пошел назад, что тоже выглядело замечательно. Попрощавшись с животным, Михаил продолжил беспечно смотреть на дорогу, ожидая неизвестно чего. Объявление независимости Латвии не стерлось в его сознании. Этот период по времени совпал с его возвращением из туристической поездки из Таиланда, где пришлось стать невольным свидетелем государственного переворота. Перед королевским дворцом на перекрестке улиц Бангкока стоял, выставленный для устрашения танк, а вокруг люди занимались своими повседневными делами. Специально подготовленная команда ворвалась во дворец. Столкновение продолжалось недолго. В результате, в стране сменилась власть. Король умер, да здравствует король! В гостиницах и государственных учреждениях заменили портреты руководителей страны. Переворот закончился. На мировых рынках и в столичных универмагах котировка товаров осталась прежней. Машина с туристами беспрепятственно пронеслась по городским улицам без задержки. Аэропорт функционировал в обычном режиме. Мысль о задержке рейса могла возникнуть только во взбалмошных умах вылетающих туристов, желающих остаться на несколько дней в Паттайе. Страна продолжала жить, как и прежде. В московском аэропорту на всякий случай страна откликнулись на переворот, закрытием зеленого коридора и проверкой багажа у возвращающихся пассажиров. Мало ли что?!
Другое дело – переворот в России, прошедший в эти же дни, который захлестнул общество. Его можно назвать кровавой революцией, поскольку последовал передел собственности. Туристическая группа, состоявшая, преимущественно из русскоязычного населения, переезжая из Шереметьево 2 в Шереметьево, услышала по радио о новом статусе Латвии и, восторженно принялапровозглашение независимости республики. На референдуме, прошедшем накануне большинство русских, проживающих в Латвии, выразили свое мнение о необходимости перемен. Михаил, отдавая должное латышам, вышедшим на баррикады и готовым ходить в своих латышских лаптях, но быть свободными, не совсем понимал, чему радуется русскоязычное население. Смотря на туристов, состоящих преимущественно из торгашей, он сделал вывод, что эта группа людей не пропадет. Их бизнес расширяется. Раздвигаются границы. Для него же границы ссужаются и неминуемо теряются наработанные связи и друзья, оставшиеся за появляющимися рубежами. В рядах туристов зазвучали призывные тосты, провозглашавшие свободу. Компания, салютуя пробками от шампанского, кричала:
– Ура!
Сладкое слово «свобода» будоражило людей. Михаил без тени уныния присоединился к веселящейся компании, предполагая, что события следует воспринимать такими, какими они приходят. Он поднял бокал и предложил выпить за то, чтобы наши политики, устанавливая новые границы, не разъединили бы нас.
Возглас Андриса:приехали,– возвратил Михаила к повседневности.
Машина остановилась. Директор нехотя открыл дверь и взобрался на пригорок, с которого открывалась широкая панорама окрестности. За ним, потягиваясь, последовал
Михаил и встал рядом. Обжитая холмистая местность, перемежаемая лесами и вспаханными полями, насколько хватало глаз, пересекалась вездесущими современными дорогами. У расплескавшейся глади озера, напоминавшем круглое блюдце, виднелась площадка, на которой стоял трехэтажный дом старинной постройки с соседствующими хозяйскими амбарами. За ним располагались невзрачные строения поселка, за которым виднелся лес. Между домами сновали люди, издали кажущиеся игрушечными. Сбоку располагалось поле. У движущегося по нему трактора из трубы валились клубы дыма. На склоне противоположного берега озера стояла свиноводческая ферма.
