Но эпоха интеграции коварна — она не уничтожает, а примиряет непримиримое. Большинство политических сил придет к осознанию того, что самоуправление и управление, гражданские права и бюрократия могут некоторое время сосуществовать. В зависимости от исхода борьбы в различных частях России могут возникнуть более или менее авторитарные режимы. Некоторые бюрократические образования будут разбиты системой делегирования (формирования вышестоящих органов власти из делегатов нижестоящих). Некоторые сохранят свою целостность и независимость от общества. Но само общество будет уже другим — самым влиятельным станет гражданский класс, будут преобладать самоуправление, индивидуальное и децентрализованное производство.
Образ жизни по сравнению с нынешним будет выглядеть даже чересчур патриархальным. Города опустеют и частично покроются лесом. Большой отток населения из мегаполисов уменьшит их до размеров начала XX века. Чтобы дать дорогу природе, специальные команды будут ломать асфальт. Основная часть людей будет проживать в небольших поселках. Жизнь в них будет вполне цивилизованной и не оторванной от внешнего мира — компьютерные и телевизионные системы связи начнут пополняться принципиально новыми. Расцветут эзотерические науки, что заманчиво и интересно, но не безопасно.
За вторую половину первого десятилетия XXI века новая общественная формация окончательно сформируется, экономические уклады утрясутся и придут в равновесие, схватка различных политических платформ будет ограничена сферой компетенции отмирающего государства. Политические новости будут восприниматься в обществе уже не так эмоционально, как прежде. Традиционная беспечность самоуправления во взаимоотношениях с государством может снова сыграть с обществом злую шутку. Не исключено, что период *82* уже на грани второго десятилетия XXI века сменится реакцией.[23] Она может прийти с разных сторон. Популярность человека, провозгласившего на волне гражданской революции основы нового строя, сможет стать основой для укрепления авторитаризма — «я дал, я и обратно взял». Психологическая усталость от самоуправления — необходимость то и дело самостоятельно решать свою судьбу, способна подтолкнуть человека к поддержке нового мессии. Сколько раз над общинным миром нависала машина деспотизма. Так может случиться и на этот раз. Экономической основой возрождения авторитаризма остаются интересы сохраняющейся бюрократии, расслоение предприятий и территорий на более и менее преуспевающие. Другой ресурс реакции — общинный коллективизм. Местные вожди, опираясь на групповой патриотизм, замкнутость общины, могут на короткое время установить в ней свой авторитарный режим.[24]
Все же период *83* не будет долговечным. Во-первых, информационные системы слишком развиты, чтобы позволить надолго изолировать человека от критической информации. Диктаторы не выносят дискуссий, но цензурировать телепатию и компьютерные системы трудно.
Еще одно испытание эпохи интеграции — ее конфронтация. Пройдя в 10-20-е годы через периоды *84* (установление гарантий гражданских свобод, когда они, наконец, достигают уровня Декларации прав человека; реформы политических систем на основе их децентрализации, федерализма), и *85* («застой», рост благосостояния, космические экспедиции), общество снова подходит к критической точке. К этому времени Россия будет выглядеть благополучной. Давно минули времена догоняющего развития, всесильных президентов и императоров, единого и неделимого Российского государства. Множество братских славянских стран вперемежку с неславянскими образовали союз на пространствах былой империи. Солидарность и духовная связь славян сохраняется несмотря на то, что между их землями лежат территории азиатских народов. Возможно, конечно, что дальневосточные славянские страны после развала США будут ориентироваться на тихоокеанскую цивилизацию. С другой стороны, дополнительным источником славянской солидарности может оставаться исламское и китайское давление с юга.
Однако в недрах каждого из этих обществ уже копится нервное напряжение. Коллектив сдерживает свободу личности. Оставшаяся, хотя и небольшая, государственная надстройка мешает общинам, рост населения воскрешает проблему перенаселения. А это означает возврат экологических проблем, конфликты из‑за дележа жизненного пространства. Накапливаются подвижные слои людей, оторванных от самоуправляющихся общностей. Это и социальные, и психологические типажи: безработные, авантюристы, нонконформисты, энергетически сильные личности. Прежде их втягивал в себя аппарат общественных организаций и отмирающего государства. Но гражданский класс не видит необходимости в сохранении бюрократии, не оставляя достойного места также многим извечным общественным типам, существование которых связано не только с социальными, но и с психологическими причинами — «комсомольские активисты», «пираты», «заговорщики» и т. д.
