Мы напали на след в разговоре с четвертым очевидцем — неимоверно морщинистым стариком-мороженщиком, торгующим прямо напротив аллеи.
То и дело поправляя козырек бесформенной кепки и адресуя загадочные реплики своей тележке, мороженщик на ломаном английском, рассказал нам все, чем стал свидетелем позавчерашним вечером.
Выстрел он слышал, потом увидел, как на аллею побежал патрульный, а через несколько минут прибыл детектив и тоже побежал на аллею. Потом он видел, как детектив уехал на своей машине, а патрульный отправился обратно на пост. Но вскоре после того, как патрульный завернул за угол, старик стал свидетелем чрезвычайно странного, на его взгляд, происшествия.
У тротуара неподалеку стоял белый автомобиль с откидным верхом, неизвестной старику марки. Так вот, в него села молоденькая девушка, и автомобиль тронулся. Но не успел автомобиль отъехать от тротуара, как за ним бросился какой-то мужчина с просьбой остановиться.
Девушка обернулась, вроде бы решила тормознуть, но как только мужчина уже добежал до машины, она резко газанула и так стремительно въехала в поток транспорта на улице, что едва не попала в аварию. Но больше всего мороженщика поразило то, что хотя мужчина отчаянно пытался заскочить в машину, он не кричал вслед уезжающей девушке, а словно бы разговаривал с ней тихим голосом. Мороженщик показал, что мужчине явно хотелось заорать что есть мочи, да почему-то он не стал — боялся что ли.
Когда же я попросил его описать девушку и мужчину, старик не смог этого сделать. Хотя для своего возраста он обладал хорошим зрением, в такой темноте его стариковские глаза мало что рассмотрели. Кажется, у девушки были темные волосы и судя по походке он бы дал ей лет двадцать — а больше старик ничего не смог добавить. Но он посоветовал навести о ней справки в кулинарии напротив;
— Она что же, там сидела? — уточнил я. — Прежде чем сесть в машину?
Старик голову.
— Шла она оттуда. Но лучше спросите у них.
Пройдя несколько шагов, Стэн недовольно забурчал:
— Ну зачем нам эти бесполезные беседы? Какое это может иметь отношение к Гриру?
— Ты мне лучше скажи, почему этот парень, если он так хотел догнать белый автомобиль, не стал кричать?
— Откуда я знаю. Может, был просто хорошо воспитан.
— А может, не хотел привлекать внимания. Ведь как-никак патрульный уже держал ухо востро. После выстрела он, конечно же, запомнил эту аллею и в случае чего сразу бы вернулся туда.
— Ну и что ты хочешь сказать — что этот парень и стрелял в Грира?
— А почему бы нет. Допустим, он выскочил на улицу из аллеи и увидел патрульного Стонера, бегущего к аллее. Он не мог побежать, чтобы не выдать себя, и не мог ошиваться с невинным видом возле аллеи с "пушкой" в кармане, потому что если бы его задержали и обнаружили "пушку", ему бы пришлось туго. В его распоряжении было всего несколько секунд, и за эти несколько секунд ему надо было сбросить револьвер…
— Погоди-ка, Пит. Если он увидел Стонера, отчего же Стонер его не видел?
— Потому что Стонер бежал со своего поста по другой стороне улицы, движение тогда было приличное, и он, наверное, не мог глазеть по сторонам, пробираясь в потоке машин к аллее. А мужчина с револьвером смог сразу заметить полицейского в форме, как только выскочил из аллеи на улицу.
— Ладно, со Стонером разобрались. Но отчего парень просто не выкинул "пушку" в сточную канаву? Уж тогда-то он точно сошел бы за простого прохожего.
— Это не годится.
— Почему? Многие так делают.
— Только не те, кто, как этот самый мужчина, хочет сохранить пистолет при себе. А кто, спрашивается, станет из кожи вон лезть, чтобы сохранить при себе семидесятидолларовый ствол? Только тот, кто из этого ствола совершил убийство и знает, что рано или поздно этот ствол выведет сыскарей прямехонько на него.
— Ну, тогда все верно, — согласился Стэн. — Да, и револьвер, возможно, зарегистрирован на него. В любом случае ему грозит пять лет в одиночке.
— Несомненно. Так что в эти несколько секунд ему надо было спрятать свою игрушку там, где её никто бы никогда не стал искать. А как только бы все улеглось, он бы вернулся туда и преспокойно забрал свой револьвер.
