- Нельзя? - растеряно переспросил Глеб.
- Нельзя, - подтвердила Римма. Полина приобняла ее за плечи, и погладила пальцем по щеке. - У меня опущение желудка.
- Ты никогда не говорила....
- Наверное, я повторюсь, но ты не спрашивал, - Римма пожала плечами. - Спасибо Глеб, извини, нам пора, да, Полин?
- Да, конечно. Садись, малыш. - Полина открыла перед ней дверь, и усадила свое сокровище в машину.
Глеб остался стоять на крыльце, чувствуя себя полным болваном.
- Он в тебя влюблен.
- Я знаю, - Римма положила голову на подголовник, и поправила прядь, выбившуюся из прически Полины.
- Давно?
- Давно. Это имеет значение?
- Никакого.
- Любишь меня?
- До безумия, - серьезно ответила Полина.
- Это хорошо.
***
- Я тебя ненавижу. - Спокойно сказала Римма, глядя ей в глаза.
- Милая, это не то, о чем ты подумала!
- Не смеши меня, Полина. Отойди. - Римма стояла на пороге, попинывая портплед.
- Римма!
- Что?
- Не надо, пожалуйста, не уходи.
- Почему?
- Я тебя люблю.
- И я тебя. Но это не значит, что я буду прощать тебе всех этих баб. Ты знаешь, я же тебе до последнего верила, - Римма покачала головой, поражаясь абсурдности ситуации.
- Прости меня?
- Простила. Теперь дай мне уйти.
***
На календаре - двадцать пятое декабря. Родители в Праге. Девчонки разъехались по домам. Номер телефона поменян. Сессия сдана с отличием. Жить совершенно незачем. Одно хорошо - каникулы.
Римма перемещалась по комнате в ночнушке, в ритм песне Агаты Кристи "Сны". То есть, как привидение - медленно, печально и с чувством собственного достоинства. Бессонница, окончательно доконавшая, однако, не мешала считаться с тем, что за стенкой еще спят соседи - время-то пять утра...
Шесть утра - Римма бодрая, свежая и прекрасная, доев кашу, убирает комнату.
Семь утра - музыка долбит по ушам в наушниках, унося на своих волнах. Жизнь прекрасна. Депрессия неминуемо отступила перед усилием воли.
Итак, что мы имеем. Тридцатое декабря, прекрасное расположение духа, новую прическу, новое платье, приличную сумму наличными и пустой холодильник. А впереди Новый Год.
Из магазина пришлось брать такси - Римма добивала затаившуюся хандру беспощадно.
- Привет, Глеб, - поздоровалась она, вытаскивая все пакеты из багажника машины. - Как дела? Давно не виделись.
Глеб застыл соляным столбом возле крыльца.
- Римка?
- Что?
- Это ты?
- Нет, это не я. А это не ты?
- Это ты.
- Прикольно. - Римма кивнула и взяла самый легкий пакет. - Присмотришь за пакетами? А то я все разом не унесу.
- Дай сюда. - Глеб сгреб все пакеты с крыльца и понес наверх. Римма, напевая что-то новогоднее, топала следом.
- Спасибо. Чай будешь? У тебя нос как у Санты. Гулял, что ли?
- Ну. Буду.
Римма щелкнула чайником, стянула забавные валенки - сиреневые, с ушками, скинула на вешалку дубленку, стянула шапку и услышала сзади сдавленный вопль.
- Ты что с головой сделала?!
- А, ты про цвет? Или про прическу?
- Про твою голову! Ты рыжая!
- Я такая с рождения, чтоб ты знал, - засмеялась Римма, выставляя на стол кружки. - Просто красила волосы.
- Зачем?
- Ну, хотелось мне так. Потом перехотелось, и я перестала их красить.
- Блин, у тебя и веснушки!
- А то! Я ж солнцем поцелованная, - Римма от души хихикала. - А подстричься тоже решила внезапно. Просто зашла в первую парикмахерскую, и подстриглась.
- Больная ты.
- На всю голову. - Серьезно согласилась Римма. - Мешок болезней и сдвинутая папаха.
- Кстати, о мешке болезней. Интересуюсь я - чем ты болеешь?
- Тебе подробно, или коротко?
- Можно подробно.
- У меня эрозивный рефлюкс гастрит, панкреатит, холецистит, дискенезия желчевыводящих путей, невроз желудка и гастроптоз.
- Твою дивизию. Это что значит?
- Это значит, что мне нельзя жрать все подряд, - любезно ответила Римма и потянулась за печеньем.
- И как ты с этим живешь?
- С удовольствием, по возможности. О, у меня рулет есть мясной, будешь? Ты, наверное, голодный?
- Не буду, я уже чаю нахлебался. Так, а что ты тут делаешь? - Глеб аккуратно поставил чашку на стол.
- Я тут живу, Глеб, - ласково напомнила Римма.
- До этого ты жила в другом месте.
