Возвратившись в Германию, Вагнер опять начал хлопотать о постановке где-нибудь “Тристана и Изольды”. Однако – увы! – со времени отъезда из Парижа и до самого вызова его в Мюнхен, т. е. в течение трех лет, надежды Вагнера оставались напрасными. Вообще, эти три года были, пожалуй, самыми печальными в его жизни. Ничто ему не удавалось! Единственная мечта – постановка “Тристана и Изольды” – и эта мечта не осуществлялась. Он потерпел неудачи – последовательно, одна за другою, – сначала у герцога Баденского, потом в Вене, затем в Праге, Веймаре и пр. и пр. К довершению несчастия, средства Вагнера истощились к этому времени совершенно.
Чтобы выбраться из этого тяжелого положения, он предпринял продолжительное артистическое путешествие и целый год – с декабря 1862 года по декабрь 1863 года – провел в странствиях по Европе. Таким образом, он побывал в Лейпциге, Вене, Праге, Петербурге, Москве, Пеште, Бреславле и опять в Вене. Эти скитанья отзывались на Вагнере очень тяжело, ибо цель путешествия была, если говорить правду, только коммерческая. О задачах искусства тут нечего и говорить, имелись в виду только “сборы”, а они-то везде оказывались плохими. И наш маэстро, упоминая об этих концертах, с горечью называет их “нелепым предприятием, к которому понудили его бедность, нищета”. Только путешествие по России доставило ему некоторое материальное обеспечение, здесь ему покровительствовала известная любительница искусств великая княгиня Елена Павловна.
Нужно, впрочем, сказать, что виною тяжелого материального положения Вагнера во многих случаях оказывался он сам. Он никогда не умел жить, т. е. не умел считать и тратить деньги. Так, например, из России он привез около 35 тысяч рублей и, поселившись в Вене, по-видимому, вообразил, что его богатство никогда не может иссякнуть. По крайней мере, с этого времени биографы начинают упоминать о каких-то удивительных канапе, купленных нашим еще вчера голодным артистом за 3 тысячи флоринов, о великолепных “tapisseries”[13], специально заказанных Вагнером для его швейцарской виллы, и проч. Словом сказать, у нашего артиста завелась уже и швейцарская вилла. Но, разумеется, русское богатство было исчерпано очень скоро и затем биографию Вагнера приняли в свои испытанные руки разные сатирические листки Вены, которые сообщают, что вскоре от всего богатства маэстро осталась одна пожалованная ему в России табакерка; но пришли воры и похитили и эту табакерку, оставив автору, однако, рукописи “Тристана и Изольды” и “Кольца Нибелунгов”. Таким образом, дела Вагнера шли все хуже и хуже; “Тристана и Изольду” не принимали ни на одну сцену, средств к жизни не было никаких, надежд на будущее тоже, и скоро должно было наступить время, когда не могла не дрогнуть даже и такая железная натура, как Вагнер. И он действительно дрогнул. Рихард Вагнер решил бежать из Вены, да и как бежать – от долгов!
Вагнер имел большой талант, еще большую энергию, ему было в это время уже 50 лет и при всем том он принужден был бежать из того общества, в котором имел все права на уважение и самую почетную роль...
Только случай выручил нашего несчастного композитора. В 1864 году умер Максимилиан, король Баварский, и в марте этого года на баварский престол вступил известный Людовик II. Это был 19-летний юноша, мечтатель и мистик, восторженный поклонник “национального драматического искусства” и теорий Вагнера в особенности. “Лоэнгрином” он, как известно, просто бредил, и таким образом, судьба нашего маэстро была в дальнейшем более или менее обеспечена. Однако без курьезов дело, разумеется, и тут не обошлось. Тотчас по вступлении на престол молодой король послал к Вагнеру своего личного секретаря с самым лестным приглашением прибыть в столицу Баварии. Но наш маэстро уже успел уложиться и убежал из Вены, имея все поводы опасаться еще и погони. Свой путь он направил сначала в Швейцарию, но по дороге свернул на Штутгардт, где обещал ему приют старинный приятель его, капельмейстер Эккерт. Между тем баварский посланец гнался за ним по пятам и наконец настиг его в Штутгардте. Можно представить себе, что должен был почувствовать несчастный беглец, когда прочитал письмо короля: теперь он был спасен и теперь же должны были осуществиться все его артистические планы. Немного дней спустя Вагнер уже въехал в Мюнхен, где баварский король встретил его самым радушным образом и тотчас же назначил ему пенсию.
