Сойдя на берег в Барфлёре, он был принят там с триумфом как спаситель. Гийом Маршал, который был на его стороне, сохранил воспоминания об этом: толпа торопится, чтобы увидеть его, и она такая плотная, что подкинутое в воздух яблоко не достигло бы земли. Ему дарят подарки, все поют и танцуют, охваченные всеобщей радостью. Все повторяют этот припев: «Пришел могущественный король, а значит, пора уходить королю Франции»>12[495]. С этого момента нормандцы начали опасаться военных действий Филиппа Августа. В тот же день французский король взял в осаду замок Вернёй, где он увяз за год до этого. Гарнизон храбро сопротивлялся и позволял себе презрение по отношению к королю Франции, считая, что Ричард очень скоро спасет их.
Однако Ричард пока еще не был в состоянии это сделать. Задержанный бурей, он прибыл в Вернёй лишь через несколько дней. Из Барфлёра он сначала отправился в Лизье, где он остановился на ночь у одного из своих верных приверженцев, архидьякона Жана д’Алансона.
Здесь произошел удивительный эпизод, описанный в ярких красках Гийомом Маршалом. В то время пока Ричард отдыхал после трапезы (спать он не мог — настолько был обеспокоен состоянием осажденного Вернёя), Жан д'Алансон пришел к нему с расстроенным выражением лица, чуть не плача. Ричард сразу же узнал причину и сказал ему:
«Жан, почему ты так переживаешь? Ты видел моего брата Жана, и врать бесполезно. Он зря боится! Пусть он придет, ему нечего бояться! Он же мой брат все-таки. Ему нечего опасаться с моей стороны. Если он совершил глупость, я не буду его в этом упрекать, а те, кто толкнул его на это, уже нашли то, что искали, и вскоре получат еще больше. Но больше я ничего не скажу».
Жан д’Алансон сразу же отправился к Жану Безземельному сообщить о хорошем расположении духа Ричарда. Вероломный брат вошел «с опаской» и бросился к ногам короля, который поднял его и, поцеловав, сказал:
«Не бойтесь, Жан. Вы — ребенок. Вы попали под плохое влияние; у них слишком извращенное мышление, у тех, кто дал вам такие плохие советы. Вставайте и пойдите, поешьте»>13[496].
Согласно Рожеру де Ховдену и Гийому де Нефбургу, это трогательное примирение двух братьев произошло по инициативе Алиеноры, их матери>14[497]. Видя, что у Ричарда все еще нет потомков, она заботилась о судьбе империи Плантагенетов, если ее сын умрет. Она, конечно, не доверяла своему сыну Жану, который уже много раз доказывал свою неспособность править. Однако она отдавала предпочтение ему перед Артуром, другим, единственно возможным наследником, сыном невестки, которую она терпеть не могла и которая, конечно, отвечала ей взаимностью. Хронист добавляет, что к этому моменту Ричард и Жан опять стали друзьями, хотя Ричард все же не желал давать ему ни замков, ни земли>15[498]. Это малейшая возможная мера предосторожности, и Жан сразу же продемонстрировал свое примирение, а также свое непостоянство и вероломство. Вернувшись в Эврё, которое ему передал Филипп Август для обеспечения его защиты, Жан предал своего бывшего союзника и уничтожил расположившийся там французский гарнизон для того, чтобы передать город своему брату.
Тем временем Ричард торопился прийти на помощь Вернёю. Он направился в Тюбёф, куда он прибыл 21 мая. Там от рыцаря гарнизона он узнал, что осажденному городу грозит опасность; ему следовало поторопиться. Не дожидаясь основного состава армии, Ричард отправил несколько отрядов рыцарей и пехотинцев, которые прорвали вражеские ряды и пробились к гарнизону, чтобы укрепить его и поднять боевой дух. Согласно французу Ригору, осадным орудиям короля Франции уже удалось разрушить часть стены, когда пришло сообщение о том, что гарнизон Эврё взят в плен, и большинство людей казнено. Король, «обеспокоенный и разъяренный», 28 мая покинул осаду, чтобы скакать в сторону Эврё, откуда он прогнал Жана Безземельного. Он разрушил город, не пожалев даже церковь Сен-Торен>16[499]. Его армия, покинутая в Вернёе, сняла на следующий день осаду, бросив часть своего лагеря и провизии, которую сразу же захватили осажденные. Матвей Парижский относит этот успех скорее на счет прибывшего Ричарда, заставившего французов бежать:
