Реймсский менестрель идет еще дальше; ошибочно считая, что поединок имел место на Святой земле (правда, он мог полагать, что здесь прежний поединок имел свое продолжение и стал результатом еще одной ссоры между двумя мужчинами), он, не колеблясь, делает из Гийома де Барра неоспоримого победителя противостояния. Будучи искусным рыцарем, он сумел избежать нападения и схватить противника рукой и выкинуть его из седла:
«Был день, когда мои сеньоры — Гийом де Барр и король Рнчард скакали через Акру. И они встретились. Король Ричард держал древко от большого копья; напал на Барра, рассчитывая выбить его из седла. Де Барр держался хорошо, так как был он искусным рыцарем; и пока король рассчитывал сбросить его, де Барр схватил его за шею; пришпорив коня, он с силой дернул седло, а потом отпустил руки»>33[829].
Ричард, оказавшись на земле, лишился чувств, а тем временем победивший Гийом де Барр вернулся к себе. Однако это уже вымысел. Что же на самом деле произошло в Мессине? В действительности Ричард был смущен тем, что в первой же атаке он был сброшен на землю Гийомом, «потому что его седло съехало», если верить версии, которую пытается поддержать Рожер де Ховден>34[830]. Мы не обязаны этому верить.
Согласно тому же хронисту, король Англии несколько раз предлагал своим соперникам заменить сражение поединком один на один, где он был бы больше рыцарем, чем королем, героем, или, по крайней мере, одним из героев. И если бы это предложение было принято, Ричард продемонстрировал бы большую уверенность в собственных качествах. Так, в 1194 году, в большом конфликте с Филиппом Августом, король Франции, чтобы избежать большого кровопролития во время противостояния, предложил заменить его единичным поединком, представленным пятью рыцарями с каждой стороны. Ричард, согласно Раулю де Дицето, аплодировал этому предложению, но дал свое согласие лишь при одном условии: оба короля должны фигурировать среди этих пяти героев>35[831].
Сражение не состоялось. Почему? На этот счет можно высказать несколько причин. Возможно, Филипп Август опасался превосходящей силы и опытности его противника? Или, может быть, боялся его ненависти? Или просто-напросто король Франции, в противоположность Ричарду, считал, что здесь не место королю?
Задолго до крестового похода, несмотря на повторявшиеся поражения и победы, поставленные под угрозу, Ричард, будучи герцогом Аквитании, уже заработал репутацию вояки. Амбруаз особенно подчеркивает это, когда подводит итог совершенным подвигам своего героя до его прибытия в Акру, желая этим напоминанием объяснить энтузиазм христианского населения по его прибытии>36[832]. В течение этого периода Ричард не всегда хорошо справлялся с ситуацией, ему это удавалось лишь благодаря пришедшей на помощь родной армии, как мы это видели выше>37[833].
Некоторые эпизоды, напротив, не способствуют увеличению его славы. Например, Ричард, преследовавший своего отца Генриха II, вынудив его покинуть город Ман, вынужден был прекратить погоню, потому что один рыцарь (речь шла о Гийоме Маршале) одним ударом копья сбил лошадь восставшего сына. Гийом Маршал утверждал, и, вероятнее всего, небезосновательно, что, если бы он захотел, он бы сбил своего соперника так же легко, как и его лошадь>38[834]. Во время другого события — осады Шатору в июле 1188 года, на Ричарда напало много французских рыцарей, и будучи выброшенным из седла, он оказался в большой опасности, и его спас... один «мясник»>39[835]. Вне этих бесславных событий, хронисты предоставляют нам очень мало подробностей очевидных геройств герцога Аквитании. Мы имеет полное право спросить почему.
Это относится прежде всего к подвигам, совершенным Ричардом после коронации, которые хронисты не торопятся восхвалять. Нет надобности их все перечислять. Довольствуемся основными, упомянутыми большинством хронистов в связи с событиями на Сицилии, потом на Кипре, а также обратимся к нескольким подвигам, совершенным королем после его возвращения из плена. Его геройства на Святой земле, более многочисленные и значимые, будут пересказаны в следующей главе.
