«В этот момент рядом с королем было около сорока, максимум пятьдесят рыцарей; но великий король бросился на врагов, еще более быстрый, чем молния, более собранный, чем ястреб, спикировавший на жаворонка (те, кто видел эту атаку, были в восхищении). Он бросился в самую гущу этих злых греков, так что расстроил их ряды, и они не держались вместе»>46[842].
Свидетельства других хронистов делают масштаб этого подвига относительным. Рожер де Ховден, например, передает речь, которую Ричард сказал своим солдатам перед высадкой. Там можно встретить следующие выражения: «Не бойтесь их, так как это «невооруженные» (значит ли это, что они безоружны, без доспехов или не воины?), которые скорее готовы убежать, чем сражаться, тогда как мы хорошо вооружены». Греки, отогнанные и побежденные Ричардом, а также их соотечественники, находящиеся на реке, говорит он дальше, по большей части не были воинами, и многие были без оружия; он считает их «неспособными к сражению»>47[843].
Что же касается победы, которую Ричард одержал на следующий день на территории греческого императора, то мы узнаем, что все происходило ночью; король и его рыцари внезапно напали на лагерь греков, в то время когда их враги были сонными и оставались в оцепенении как «мертвые», не зная, что делать дальше. Эти уточнения, опущенные Амбруазом, подчеркивают стратегические качества короля, но значительно ограничивают размах его личной военной смелости. Наконец, добыча, собранная на поле боя, где было обнаружено сокровище императора, несомненно, требует увеличения признания его людей.
Амбруаз рассказывает еще две истории, касающиеся сражений Ричарда против Исаака Комнина. Они отображают поведение короля, соответствующее рыцарским стандартам того времени.
Первая история изображает его рыцарем, желающим, как герои эпопей или романов, доказать свою персональную ценность в общей массе личным участием. После высадки его пеших воинов греки, увидев их, разбежались под градом стрел английских арбалетчиков. Ричард и его люди преследовали их пешком, потом Ричарду удалось поймать коня, который позволил ему догнать императора и вызвать его (конечно, напрасно!) на поединок:
«Перед храброй латинской нацией разбежались греки и армяне. Наши люди их преследовали до самой сельской местности так живо, что выгнали оттуда императора, который пустился в бегство. Король преследовал его (пешком!), но затем он смог оседлать коня или кобылу, я не знаю, у которой была прицеплена к седлу сумка и веревка. Одним прыжком он вскочил в седло и сказал испуганному и вероломному императору: „Император, иди сюда! Сражайся со мной”. А он и не подумал...»>48[844] Стоит ли верить сообщению Амбруаза, очевидно «косвенному», имеющему целью восхвалить храбрость короля, в котором он предстал преследующим в одиночку бегущую греческую армию и отставшего от нее императора? Возможно, здесь скорее следует понимать, что Ричард, единственный обладатель верхового животного, один мог продолжать погоню, бессмысленную, но достаточную для того, чтобы разошлись слухи, погоню как провокацию и вызов, и бросить вызов на поединок, который беглецы (или, по крайней мере, император) не могли услышать. Иными словами, не шла ли здесь речь о некоем бахвальстве с дополнительным ритуальным значением? Вторая история примерно того же порядка, но при этом больше объясняет озлобленность и нетерпение рыцарей, которые, будучи внезапно атакованными во время марша противниками, осуществляющими обычно в восточной манере преследование с метанием копий и стрел, покидают строй, настигают врагов, но попадают в ловушку. Эпизод происходит в момент, когда император, после своего поражения и потери своего лагеря, своей сокровищницы и своего знамени, скрывается в горах. Ричард, читаем мы сообщение, не мог его преследовать, так как не знал местности. Тем не менее, через некоторое время он направился со своими людьми в сторону Никосии. Чтобы защитить арьергард своей армии, король держался в тылу, но Исаак, прятавшийся в засаде, неожиданно появился с семьюстами всадниками перед первыми рядами авангарда, закидывая их стрелами и дротиками, а затем быстро заставил всю армию сдвинуться, выпуская тысячи стрел на ее фланги и, наконец, на арьергард, где находился Ричард. Заметив его, Исаак выпустил две отравленные стрелы, чем сильно разозлил короля. Итак, он покинул строй и бросился в погоню за императором, чтобы отомстить за это нападение. Согласно Амбруазу, ему бы это удалось, если бы Исаак не сел на Фовеля, коня, быстрого как лань (которым Ричард потом завладел). Было невозможно его схватить, и король на время отказался от своей мести
