- Где вы находились в это время?
- На пункте боевого питания. Приказал своим ремонтникам взять оружие и приготовиться к бою. Оружейник Тарасов поднялся на бруствер для наблюдения и вдруг как закричит: "Вижу подползающих автоматчиков!" Егерей, значит. Потом слышу - майор Иньков командует: "Противник с тыла! В атаку! За мной!" Ну, все, кто был на КП и поблизости, выскочили из окопов и к нему. А дальше была рукопашная. Так близко противник подошел. - Гольянов рассказывал, усиленно жестикулируя руками. На его загорелом лице, словно в зеркале, отражались все перипетии недавней стычки. - А в разгар рукопашной подоспело подкрепление. Прямо скажу - в самый раз! После этого мы, конечно, быстро расправились с егерями. Майор Иньков ихнего офицера прикладом свалил с ног. А тот, приподнявшись, схватил нашего майора за ногу. Замполит упал, но прикончил вражину. Да и тех, что с фронта шли, тоже вернули в исходное положение. Думаю, что не скоро очухаются. А я прибыл за патронами. Разрешите получить, товарищ подполковник, - обратился он к командиру бригады.
Я вызвал старшину Махова и приказал ему выдать Гольянову четыре ящика патронов из запаса, который старшина хранил для обороны командного пункта. Махов был человеком запасливым, при случае мог даже поспорить с начальством, но тут растерялся и только спросил упавшим голосом:
- А нам-то как без боеприпасов? Ведь подчистую...
Я хорошо знал, что хозяйственный старшина последнее не отдаст, но сказал ему:
- Не горюйте, Сергей Петрович, на берегу два десятка ящиков. Только что сгрузили с катера.
Это успокоило старшину. И не успел Гольянов унести патроны, как Махов тут же направился со своей командой к месту выгрузки боеприпасов.
В северной части плацдарма у Калинина все атаки врага также были отбиты. Наглядным результатом успешного боя было то, что на КП бригады потянулись пленные, охраняемые автоматчиками.
Вскоре появился Большаков. Вопреки обыкновению наш невозмутимый начальник разведки был растерян.
- Их нельзя допрашивать, - сказал он, кивнув головой в сторону пленных. - Все до одного пьяны.
В эту минуту возле КП разорвалось несколько снарядов. Некоторые военнопленные инстинктивно бросились на землю, но большая часть так и осталась в строю, не реагируя на близкие разрывы.
Рядом с Большаковым с независимым видом стояла наша переводчица - Оля Кириллова. Это была совсем юная девушка, чем-то напоминавшая школьницу. Но, несмотря на молодость, Ольга блестяще владела финским языком и успешно справлялась со своими обязанностями.
Около полудня командир бригады разговаривал по радио с начальником штаба армии. К этому времени Большакову удалось установить, что все пленные входили в состав вновь прибывшего 44-го батальона 5-й пехотной дивизии противника. Эти сведения тоже были переданы начальнику штаба армии. А он еще раз предупредил нас о подходе к плацдарму подкрепления - 3-й бригады. Ей оставалось примерно час ходу. Новость эта очень обрадовала нас. Но когда мы возвращались на КП, Александр Васильевич сказал с сомнением:
- Как еще погода позволит высадиться...
Ладога к этому времени просто взбесилась. Ветер поднял большую волну. В отличие от балтийской, пологой и длинной, ладожская волна короткая, крутая и яростная. Малые корабли валит с борта на борт, причалы разрушает. Моряки рассказывали про то, как волны срывали настилы на причалах и валили опоры, как они вынуждены были приспосабливать баржи для швартовки судов, используя их в качестве пирсов. И все это в условиях, когда крепчал ветер, молнии вдоль и поперек расчерчивали небо и временами налетал косой колючий дождь.
Озеро разболтало. Бронекатера и малые охотники уже не могли помогать десанту Большая волна отогнала их от берега, и теперь они вместе с другими малыми кораблями находились на рейде. Огонь вели только
канонерские лодки, да и то не наблюдая целей из-за плохой видимости.
Несмотря на низкую облачность и сильный ветер, над нами, чуть ли не касаясь плоскостями верхушек сосен, пролетели один за другим три двукрылых Р5. Пилоты сбросили мешки и ящики на парашютах. Их до обидного мало, но и за это спасибо.
