Неподалеку от штаба уже стояла "эмка". Рядом с шофером Луневым возвышался помощник начальника оперативного отделения капитан Шапошников. Капитана в штабе любили за покладистый характер, подтрунивали над его медлительностью, хотя никто не помнил случая, чтобы Шапошников опоздал с выполнением задания. Характеризуя офицеров штаба, начальник политотдела сказал о нем: "Стоящий человек".
Пока мы совещались в штабе, прошел небольшой дождь, прибивший песчаную дорогу. Машина рванулась вперед и понеслась, подпрыгивая на колдобинах.
- Можно потише? - крикнул Шапошников. - Карандаш срывается.
Лунев сбавил скорость, сказал раздумчиво:
- Негоже медлить. Торопиться надо. Осталось всего ничего. Главное позади. Теперь только сапоги крепкие требуются.
Шапошников хмыкнул:
- Сапоги-то для чего? Вместо гранат? По фашистам связками?
- Противника догонять, - серьезно ответил водитель. - Вот как поддадим ему на всех фронтах сразу, то и догонять придется.
- Эх, если б так. Не просто это, как кажется, - не выдержал я.
Лунев живо повернулся ко мне.
- А кто говорит, что просто? Трудно, но надо. А раз надо, будет сделано.
Какое эго удивительное слово - "надо". Во время войны оно часто употреблялось: готовься, как надо воюй, как надо. Как надо Отчизне!
4м стрелковым корпусом командовал генерал-майор П. В. Гнедин. На командном пункте ни его, ни начальника штаба полковника Я Г. Голубева не оказалось. Оперативный дежурный, молоденький лейтенант с рыжим пушком на округлых щеках, тщательно проверив наши документы, доложил, что комкор и начштаба находятся на учениях, пояснил, как их можно найти.
Генерала Гнедина мы разыскали километрах в восьми от командного пункта корпуса. Он стоял на высотке и наблюдал, как подразделение на десантных средствах преодолевает реку. На противоположном берегу переправившиеся штурмовали долговременную огневую точку Заметив, что атака ведется в лоб, он закричал
- Чего в лоб лезете? По складкам нужно обтекать, справа.
И распорядился повторить атаку.
Шло обычное полевое занятие. Внешне оно мало чем отличалось от тех, которые проводились до войны Сколько раз курсантом вот так приходилось мне ходить в атаку, а потом, став командиром, штурмовать позиции "противника" вместе с ротой! Времени на это тогда отводилось много, а сейчас - все в обрез.
Стоявшему рядом командиру 114-й стрелковой дивизии полковнику Москалеву генерал сказал:
- Видал? В лоб лезут. А если в бою так? Это же ненужные потери. Неет, так не пойдет!
И он стал объяснять комдиву, как нужно форсировать
реку и одновременно подавлять сопротивление противника в первой траншее.
Воспользовавшись паузой, я подошел к командиру корпуса и представился, - Не знал, не знал, - удивился генерал. - Зачем прибыли ко мне?
Я доложил, что с 8 июня бригада включена в состав корпуса и к 10 июня должна сосредоточиться в районе Шоткуса. Мне поручено получить задачу.
- Доложите маршрут движения бригады и место расположения в районе Шоткуса, - приказал генерал и ворчливо добавил: - Войск приходит много, тесно становится.
Капитан Шапошников развернул карту
- А почему марш совершаете днем?
- Таков приказ командующего армией, товарищ
генерал. Видимо, учитывалось, что будем двигаться по лесным дорогам. Комкор согласно кивнул:
- Что ж, видимо, это резонно. А что касается рай
она расположения бригады, то вы хорошо его разведайте. Там много болот. Найдите входы и выходы из этого района. Схему расположения вышлите в штаб корпуса.
- Есть. Разрешите быть свободным?
- Погоди, майор. - Генерал оглянулся и, взяв меня за локоть, отвел в сторону - У тебя в штабе армии друзей много. Не слышно, когда сигнал дадут? - Ничего не знаю, товарищ генерал. Если что, вы раньше об этом узнаете из боевого приказа. Он засмеялся:
- Ну дипломат! Ладно, отправляйтесь выполнять задачу - И подал на прощание руку.
Я заторопился к машине. Да, весь фронт - от солдата до генерала волновал этот вопрос: когда же двинемся на врага?
Бригада второй день находилась в движении. 10 июня я задержался на последнем рубеже регулирования - на шоссе Оять - Лодейное Поле: подходившим подразделениям надо было уточнить районы дислокации.
