В идеализме есть два момента, которые и Ленин, и другие исследователи подчеркивают или так или иначе о них говорят. Если в материализме не требуется никаких условий для существования материи и мира (материя существует сама по себе, независимо от нас), то в идеализме для познания материи обязательно нужен НАБЛЮДАТЕЛЬ. Есть наблюдатель — есть и материя, нет наблюдателя — нет и материи. И второй момент — мир становится ОТНОСИТЕЛЬНЫМ по отношению к тому, кто именно наблюдает. У одного наблюдателя материя и мир могут быть такими, а у другого — иными. И если вы взглянете теперь на квантовую механику и Теорию относительности Эйнштейна, то обратите внимание, что в квантовой механике все зависит от наблюдателя, а название теории Эйнштейна говорит само за себя.
Однако никто не говорит о третьей особенности идеализма. Если мир зависит от того, кто является наблюдателем, то получается очевиднейшая глупость — сколько наблюдателей, столько и устройств мира и материи. Так вот, главным условием идеализма является требование к сознанию наблюдателя — чтобы правильно наблюдать мир, необходимо ПРАВИЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ. Однако об этом чуть ниже.
Зачем идеализм потребовался верующим, — понятно. Но дело в том, что разновидности идеализма массово взяли на вооружение ученые, включая атеистов.
Правда, атеисты своей философии давали иные названия, и, казалось бы, начисто рвали свою связь с идеализмом. Однако, пусть и замаскированная в тех или иных словах, но суть понимания мира, как образа в сознании, все же оставалась. Вот выдающийся австрийский физик Эрнст Мах, которого отчаянно критикует Ленин, был, как бы, не чистым идеалистом, а автором собственного учения под названием эмпириокритицизм (входившего в другое идеалистическое учение — позитивизм). А позитивисты во главу угла процесса познания мира ставили опыт (что бесспорно) и… правильную логику! В манифесте позитивистов: «Мы охарактеризовали научное миропонимание, в основном, посредством двух определяющих моментов. Во-первых, оно является эмпиристским и позитивистским: существует только опытное познание, которое основывается на том, что нам непосредственно дано. Тем самым устанавливается граница для содержания легитимной науки. Во-вторых, для научного миропонимания характерно применение определенного метода, а именно — метода логического анализа». То есть, опять мир существует не вне зависимости от сознания (логики), а в ПРАВИЛЬНОМ СОЗНАНИИ. И философию Маха до определенного времени исповедовал и Альберт Эйнштейн.
Но верующему человеку правильное сознание дает бог, а кто дает правильное сознание (правильную логику) ученым? Ее дает заменитель бога, идентичный натуральному. В общих словах — «наука», а конкретно — математика. Ведь математика бесстрастна и точна. И если ее алгебраические построения приводят к некой формуле, то по убеждениям позитивистов эта формула и описывает мир. Как видите из манифеста, тот же Мах декларирует, как и материалисты, что вначале нужно провести опыты (эксперименты), понять результаты, затем описать их формулой, дающей возможность проводить количественные расчеты. Но на самом деле все было поставлено с ног на голову — все познание мира махистами велось и ведется не так, как декларируется.
Тут надо понять, что работа ученого не пыльная, почетная, неплохо оплачивается и является соблазном для многих, тем более что, в отличие от монахов, ученые не дают обет безбрачия. Но чтобы задумать эксперимент, придумать и сконструировать для него аппаратурное оформление, провести эксперимент, оценить результаты и попытаться описать их математикой, нужно очень много ума и работоспособности. Ведь недаром же масса открытий сделана не теми, кого учили данной науке в университетах, а дилетантами. А полки и армии тех «ученых», кто получил в университетах соответствующие дипломы и написал диссертации, остались для науки полными импотентами.
И вот эта бесплодная ученая немощность из-за своей немощности соблазняется изучать мир «с конца» — без проведения каких-либо экспериментов. То есть, сидят такие ученые в тиши кабинетов и занимается математическими упражнениями — «теорией». В результате у некоторых после соответствующих алгебраических преобразований получается математическая формула (уравнение), которую эти теоретики и объявляют формулой, описывающей свойства материального мира. И после получения итоговой формулы, эта ученая немощность начинает фантазировать на тему — чем объективная реальность может быть, чтобы описываться вот этим, «выведенным на кончике пера» уравнением. Поскольку мир превращается в какой-то набор математических символов и знаков, то картина природы теряет здравый смысл и получается в виде такого маразма, который ни в какую голову не влезает. Известна хвастливая фраза «физика» Л. Ландау:
