Наконец и он устремился за Егоркой.
Глубокое место нашлось недалеко, за полверсты, в низовьях овражка, и здесь погрузили в воду ребята свои несчастные изъязвленные тела. Шмели понемногу разлетелись, и они вылезли на бережок.
— Ну, — улыбнулся сквозь слезы Егорка, — теперь медок распакуем!
С сердечным трепетом принялись они раздирать серый круглый шар. Внутри оказались соты, похожие на пчелиные, только потемней. В иных сидели шмелята, а в иных было что-то зеленое. Ребята отодрали себе по куску сота и попробовали. Шмелиный мед оказался таким кислым и клейким, что вызвал тошноту.
Досада взяла ребят, и, потирая свои раны, они эту зеленую дрянь ели, хотя и плакали, сидя на крутом бережку.
Соломенное дело
Наученные горьким опытом, наши молодые пчеловоды не стали больше доверять земляным кладам, стали посматривать повыше.
«Жили были дед да баба, была у них курочка ряба», как говорится в сказке. В селе жили тоже дед да баба, и был у них на гумне высокий омет соломы. Берег дед эту солому на крышу к новой избе, которая стоит вот уж третий год недостроенная. За долгое стояние с ометом много было недоразумений, и досадил деду этот омет хуже, чем больной зуб. То вздумали ребятишки с него зимой на салазках кататься, то на масленицу для костров его теребить, то весной с него кувыркаться. Теперь, как увидит дед на омете не только человека, галку, — норовит палкой ноги перешибить.
Вот как говорилось в нашей сказке, а пчеловоды молодые этого-то и не учли.
В один прекрасный день, проходя мимо дедова омета, Ванюшка поднял вверх глаза и увидел золотистое мелькание пчел. Он проследил за ними и убедился, что летят пчелы и ныряют в омет, — здесь у них гнездо.
Дело было решено. В этот же вечер ребята надели отцовские дождевые кожаны, голицы, на рожи приспособили решета и в таком неуязвимом виде пошли добывать рой и мед.
Самое трудное было забраться на солому, мешал предохранительный костюм, — остальное пошло как по маслу. Ванюшка вилами, Егорка руками — разгребали солому; пчелы, самые настоящие пчелы, носились вокруг тучами, но ребята были неуязвимы. Работа подвигалась к концу, и Егорка уж держал наготове мешок, в который посадят они гнездо и рой.
Вдруг случилось нечто странное; сперва Ванюшка услыхал зловещий шип, затем что-то ударило ему по спине.
«Ого, этак пчелы не кусаются!», — подумал Ваня и оглянулся.
Внизу стоял дед Паня и от ярости не мог выговорить слова, а только шипел и размахивался дубинкой. Ребята моментально были вынуждены прекратить всякую работу и бежать.
Но тут впуталась предохранительная одежда. Насколько ловко она помогала от пчелиных укусов, Настолько же здорово мешала бежать, — правда она несколько смягчала удары дедовой дубинки, но зато дед Паня мог, не торопясь, бить на выбор любого, с толком, с чувством, с расстановкой.
Так он и делал. От беготни и суеты у ребят слетели с лиц решету, и ехидный дед Паня, желая, чтоб ребятам еще дома попало, стал не столько колотить ребят, сколь протыкать и портить решета.
В общем дело затянулось до позднего вечера и прекратилось лишь за наступлением темноты.
Отзвуки его долго еще были слышны соседям Ванюшки и Егора.
Слаще всех
Все беды не смогли расхолодить ретивых медовиков.
— Ничего, — утешали они друг друга, — зато мы пчеловодство на практике вот как изучим!
Новый случай для изучения не замедлил представиться.
Была версты за две от села дубовая роща, кроме нее лесов поблизости не было. Были, правда, овражки, заросшие сплошь орешником, но они в счет не шли: белые грибы растут только в роще. В эту пору еда в деревне бывает скудная, квас да картошка, картошка да квас, и поэтому как поспеют грибы, так стреляют за ними ребятишки, чтоб промыслить себе на похлебочку.
Охотников до грибов было много, а грибов несколько меньше, и старался каждый придти первый, спозаранку.
Хотя Ванюша с Егоркой были увлечены медом, однако и про грибы они не забыли, и в это прекрасное утречко явились чуть не самые первые. Но ведь каждое утро являлся кто-нибудь первый, и поэтому гриб от гриба отстоял далеко. В поисках друзья забрели в самый дальний край рощи.
