— О чем? Обо всем, что встречается на свете.
— Ого! Энциклопедия нашего времени? Помнишь, в школе писали сочинение «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни начала XIX века»… — Вдруг среди бумаг Валька заметил книгу, которую никак не ожидал встретить здесь: «Букварь».
— Хм, вот так так, и верно, что энциклопедия — для младшего школьного возраста. А тебе-то для чего?
— Надо.
Не мог же объяснять Кирилл Вальке, который первым делом заговорил о выгоде, что сердце его билось великим чувством любви к своему отважному и честному народу охотников и оленеводов, который воспитал его, дал ему среднее образование и, лучшего из лучших, послал в университет, веря в него и надеясь на его обогащенный знаниями разум. Не хотел он объяснять Вальке, что, когда дети его маленького народа нуждаются в учебниках на родном языке, не может он ждать, пока окончит университет, и должен отдавать свои знания уже сейчас, немедленно. Он сказал только: «надо».
— Чудак, для чего надо?
— Чтобы издательство из плана не исключило, — объяснил он Вальке на наиболее доступном для того, как он думал, языке.
— Хм, скажи-ка! — с большим чувством произнес Ярыгин. — Молодец ты, Кирилл! А когда же ты будешь работать?
— А вот по утрам буду вставать раньше.
Они помолчали.
— Я, понимаешь, тоже себе план наметил: английским подзаняться да на аккордеоне кое-что разучить. Потом решил — не выйдет здесь. Скис… Надо будет последовать твоему примеру. Вот встану завтра пораньше…
— Почему завтра?
— Я, видишь ли, недоспал. Хм, а впрочем, не будем медлить!
Он тихо, чтобы не разбудить спящих, прокрался в спальный сарайчик, вытащил из своего рюкзака сверток бумаг и, устроившись на покрышке, разложил карточки: с одной стороны слово по-русски, с другой — по-английски.
Вовсю щебетали птицы, солнышко поднялось уже выше леса. Напряженно занимался в своем сарайчике Кирилл, и Валька, поглядывая на него, с новой энергией твердил английские слова. Закончив занятия, они натаскали хворосту, принесли воды и, когда уже варилась каша, разбудили остальных. Со смехом и шутками расспросив Вальку о его ночных приключениях, самбисты отправились к озеру делать зарядку.
После завтрака явился Корженевич в шерстяном тренировочном костюме, облегающем фигуру. Он продиктовал самбистам тему, и урок начался. Глеб заставлял их делать неизвестные им раньше упражнения, ввел элементы акробатики, разогревал у штанги, а сам тем временем, командуя, тщательно и по многу раз повторял свои, особые движения. Темой занятий была задняя подножка — бросок, казалось, элементарный. Поначалу ребята отнеслись к нему без всякого интереса. Но Глеб показал уйму нового в этом досконально им известном, как они прежде думали, приеме.
— Э-э-э… елы-палы, я подготавливаю книгу по самбо, так у меня задняя подножка дана во всех вариантах, комбинациях, подготовках и продолжениях. Пятнадцать страниц, между прочим.
— Пятнадцать! — изумились самбисты.
— Да. Как-нибудь дам вам взглянуть. А вам задание — к завтрашнему дню напишите мне контрольную на тему: проведение задней подножки. Надеюсь, будет без списывания. Без списывания будет. Ведь вы комсомольцы и все такое. Сознательность — вот что нужно. А теперь — на плавание.
Он отпустил всех, а Жгутова задержал.
— …Ты, э-э-э, тут староста. В общем, распишись в журнале. Пустяки, формальность, для отчета.
Он развернул перед ним журнал. Антон спросил:
— Постой, Глеб, тут написано — шесть занятий по два часа. Когда же это было?
— Не все ли тебе равно? Вы свое получите, и ладно. Вот тут подпиши… — Он совал ему в руку свою авторучку.
— Нет, объясни.
— Вот, елы-палы, четыре часа лекции было? Было. Вчера два и сегодня, можно сказать, два. В первый день в Приозерске занятия проводили на берегу? Проводили. Мат оборудовали? Оборудовали! Это еще потрудней, чем какие-нибудь прыжки в ГТО. Подписывай быстрей, мне надо идти. Ну, давай, давай!
К отпору Антон оказался не готов, медленно, нехотя он подписал. Глеб повеселел, небрежно попрощался и ушел.
С тяжелым чувством Антон поплелся вслед за товарищами.
Минут через тридцать, миновав памятный им домик пловцов, самбисты вышли на берег озера. Пловцы сидели вокруг Подвысоцкого, который им что-то объяснял. Увидев самбистов, все с веселым любопытством уставились на них.
