Пока мы вели научный спор, все пассажиры заняли свои места. Привстав, я оглядел салон. Самолет был наполовину пуст. Третье место рядом с нами также осталось свободным. По команде командира корабля мы пристегнулись, и наш аэробус начал короткий разбег…
Я видимо успел заснуть, потому, что меня вернул к действительности громкий детский крик. Кричал сын итальянской четы. Мальчишке надоело сидеть в кресле, и он решил прогуляться по проходу между креслами. Однако родители не одобрили его решения. Сорванец изо всех сил вырывался из любящих рук и истошно орал. Сашка тоже проснулась и, протирая глаза, спросила:
– А нас в этой твоей Люфтваффе кормить будут?
– В «Люфтганзе», – машинально поправил я девчонку, наблюдая, как счастливые родители борются со своим отпрыском. – Конечно, скоро будут кормить.
– Пора бы, – сладко зевая, заметила Сашка. – Уже больше часа летим, а еще ничего не давали. Это как-то не православно!
Тем временем упрямый карапуз завоевал свободу. Итальянка поставила его на пол возле своего кресла и протянула сыну конфету. Однако мальчишка оказался не только упрямым, но и злопамятным. Он схватил конфету и с ревом бросил ее в мать. Та поймала лакомство и строго сказала:
– Alla mamma no!
Сорванец заревел еще громче и замахнулся на женщину ручонкой.
– Dimitri, alla mamma no! Alla mamma no! – несколько раз повторила итальянка.
– А пацан-то русский! – шепнула мне Сашка. – Она его Дмитрием называет.
– Наверно взяли мальчонку из детского дома, – предположил я, – и теперь везут к себе в Италию.
Девушка с сочувствием посмотрела на плачущего малыша.
– Бедненький…
Итальянка, наконец, отпустила своего капризного Дмитрия в свободное плавание. Вредный мальчишка подошел к нам, качаясь на еще не окрепших ножках. Он ухватился за кресло, чтобы не упасть, и, глядя на нас, вдруг заулыбался во всю свою зареванную мордашку. Сашка перебралась через меня и подхватила карапуза на руки. Мальчишка не протестовал. Девушка присела на свободное место и принялась весело играть с совершенно успокоившимся ребенком. Димка звонко смеялся и что-то лепетал по-русски. Его иностранная мать некоторое время ревниво наблюдала за ними, потом порывисто забрала мальчика и, несмотря на его вопли, утащила в туалет. Муж-итальянец с облегчением вздохнул, опустил спинку кресла и накрыл лицо газетой.
Сашка недовольно посмотрела вслед итальянке и вернулась на свое место. В салоне появились стюардессы. Первая девушка толкала перед собой тележку с напитками. За ней следовала вторая с готовыми обедами, упакованными в пластиковые контейнеры.
– О, они и вино дают! – воскликнула моя попутчица, нетерпеливо вытягивая шею.
– Не радуйся, – оборвал я ее. – Ты вино пить не будешь.
Сашка обиженно посмотрела на меня.
– Господи! Ну, почему ты всегда такой нудный, Сережка?! Я же только чуть-чуть попробую…
– Знаю я твои «чуть-чуть», – буркнул я. – Потом приходиться за тобой лопатой убирать.
Девчонка надула губы и отвернулась к окну. Мне стало жаль этого большого ребенка, поэтому, когда улыбчивые стюардессы поравнялись с нами, я все же заказал два стаканчика красного вина. Кроме того, попросил чай Сашке, кофе себе, и минеральной воды обоим.
– Ладно, уж, – примирительно сказал я, ставя перед девушкой вино, – попробуй. Только веди себя прилично.
Сашка скорчила противную гримасу и пропищала детским голоском:
– Слушаюсь, папочка!
Через минуту она уже бодро уплетала немецкое угощение. Я присоединился к ней. Когда от обеда ничего не осталось, Сашка подняла пластиковый стаканчик с вином, чокнулась им со мной и торжественно произнесла:
– Ну, Серега, выпьем за то, чтобы всегда был порох в пороховницах, ягоды в ягодицах, шары в шароварах, а деньги в карманах!
Я засмеялся.
– Ох, Казанова! Как представлю тебя с твоими тостами за одним столом со светилами геономики…
Девчонка выпила вино одним духом и облизала губы. Потом подмигнула мне.
– А что? Я с любой кампанией найду общий язык. И с твоими геономиками тоже. А винище так себе, между прочим. Ладно, я в долину гейзеров! Носик попудрю…
И Сашка с независимым видом отправилась в туалет. Наши итальянские соседи в полном составе уже спали. Даже беспокойный Димка сладко посапывал на руках приемной матери. Я почувствовал, что аэробус начал снижение. Полет заканчивался. По внутренней связи объявили, что самолет заходит на посадку в аэропорт Дюссельдорфа.
