Албанцы действовали решительно. Не медля ни секунды, они открыли бешеный огонь. Я швырнул обеих девиц на бетонный пол склада и прикрыл их собой. Никася изо всех сил прижимала к себе дрожащую всем телом собачонку. Голова долговязого Тельмана разлетелась вдребезги. Сулейманов тоже получил порцию свинца. Пули изорвали ткань дорогого пиджака на его груди, и он упал, так и не выпустив, из рук свой кейс. Только Шакир еще каким-то чудом стоял на ногах. Он хладнокровно стрелял по своим противникам, держа пистолет двумя руками. Двое албанцев уже лежали мертвыми. Верзила был ранен в шею и сидел, прислоняясь спиной к стене. Одной рукой он зажимал рану, а другой пытался прицелиться в Шакира. Однако сил, чтобы одной рукой удержать тяжелый автомат, не хватало. Тарантул тоже лежал, прикрыв голову связанными руками.
Огромный пустой пакгауз дрожал от оглушительного грохота пальбы. Пули свистели, визжали, выли, решетя воздух во всех направлениях. Звенели стекла, разлетаясь мелкими острыми осколками. Пронзительно кричали, погибая, люди. Помещение быстро заполнилось пороховыми газами, пылью, крошевом бетона. В любое мгновение мои девчонки могли погибнуть. Пора было заканчивать это мероприятие.
Крикнув барышням, чтобы они не двигались, я перекатился к трупу Тельмана. Один из албанцев, наконец-то достал Шакира. Меткая очередь перебила потомственному виноградарю ногу. Шакир завалился на бок, завыл от боли, но стрелять не перестал. Одной рукой я подобрал пистолет мертвого Тельмана, другой – вытащил у него из-за пояса свою беретту и с двух рук всадил две пули в сердце одного из автоматчиков. Потом стремительно сместился ближе к одному из албанцев. У того в этот момент кончились патроны. Бандит судорожно совал новый магазин в автомат, но в спешке никак не мог попасть. Я сделал в него несколько выстрелов и албанец, выронив оружие, рухнул возле верзилы с «Бонапарта». Последний из бандитов, раненый Шакиром, пытался добраться до выхода, держась за живот. Я свалил его выстрелом в спину. Шакир, увидев, что все его противники выведены из строя, перенес огонь на меня. Я уже убедился в том, что дагестанец умеет метко стрелять, поэтому, собрав все силы, высоко подпрыгнул и сверху расстрелял в него все оставшиеся патроны. Шакир, весь залитый кровью, замер и больше не шевелился.
Я подошел к раненому верзиле, отбросил ногой подальше, лежащий возле него автомат, и спросил албанца по-немецки:
– Как вы нас нашли?
Верзила угрюмо посмотрел мне в лицо. Потом презрительно плюнул мне на ботинок. Албанец, конечно, был крутым парнем, но времени восхищаться его мужеством, у меня не было. Пришлось причинить ему сильную боль, следя за тем, чтобы он не потерял сознание. Не выдержав, верзила взвизгнул тоже по-немецки:
– Посмотри у меня в кармане!
Я перестал злодействовать. Осмотрел карманы бандита и нашел миниатюрное устройство, похожее на автомобильный навигатор. С его помощью можно было определить местоположение человека с точностью до метра. Но откуда же этот прибор получал сигнал? В голове у меня мелькнула догадка. Повернувшись к начавшим подниматься с пола девушкам, я попросил Никасю:
– Дайте мне мобильник Тарантула!
Еще не пришедшая в себя Никася послушно вытащила телефон и подала мне. Я вынул из аппарата аккумуляторную батарею, обесточив его. Сигнал на экране устройства погас. Вся стало ясно. Верзила, придя в себя, после нашего столкновения на яхте, позвонил остальным бандитам и, пользуясь тем, что мобильник Тарантула оказался у Никаси, проследил за нами до пакгауза.
– Тарантул, хватить валяться! Вставайте! Гроза миновала! – обратился я к шантажисту. Однако тот даже не шевельнулся. Чувствуя недоброе, я наклонился над ним и заметил тонкую струйку темной крови, вытекающей из виска. Я перевернул тело – Тарантул был мертв. Видимо, в него угодила шальная пуля.
Ко мне подбежала Сашка и обвила руками. Она вся дрожала от пережитого волнения. Я поцеловал девушку.
– Когда же это закончится, Сережа? – тихо спросила Сашка.
– Не бойся, родная. Все уже закончилось.
Сашка только тяжело вздохнула. Я огляделся вокруг. Невдалеке от нас бледная Никася успокаивала Дурочку. Левретка жалобно скулила, пускала слюни и категорически отказывалась слезать с надежных хозяйских рук на землю. Раненый албанец, все же потеряв сознание, скрючился у стены. Остальные тоже не подавали признаков жизни. Пора было покидать поле битвы.
