— Откуда вы знаете, что это я?
— Хороший вопрос. — Но Джулиан не стал на него отвечать, а просто сказал: — Загадка в том, почему рассказ вырезан из книги?
— Ненавижу змей. — Слова вырвались быстрее, чем Руби успела сообразить.
И тут произошло нечто удивительное.
— Хорошо, — сказал Джулиан и бросил листы в камин. Пуф! И рассказ исчез.
Они закрыли все окна и двери и пошли на кухню. Обед Руби все еще стоял на столе.
— Хотите хот-дог?
— Спасибо, я не голоден.
— «Спрайт»?
Он помотал головой и посмотрел на часы.
— Брэндон вот-вот должен прийти. — У Руби появилось чувство, что не только Брэндон, но и вся семья ведет себя невежливо. Но ведь она предложила ему еду и питье. Что еще делают люди, когда не хотят, чтобы их гости скучали? Игра на саксофоне исключается. И тут Руби вспомнила, что все очень любили смотреть на усовершенствования, которые появились в доме после реконструкции. — Хотите, я покажу вам дом, пока Брэндона нет?
— Очень мило с твоей стороны.
— Отлично! — Руби немедленно приступила к обязанностям хозяйки. — Здесь у нас гардеробная и…
Она остановилась. На крючке Брэндона висела его куртка, красно-черная куртка с эмблемой теннисного клуба, вышитой на спине.
— Эй! — Руби встала на лестницу, ведущую на второй этаж. — Брэндон?
Тишина.
— Брэндон, ты дома?!
Никто не ответил.
Руби вернулась в гардеробную. Его рюкзака и кроссовок не было.
— Это очень странно, — пробормотала она себе под нос.
Джулиан не обращал на нее внимания: он чесал Зиппи за ухом. Пес был на седьмом небе от счастья.
Наверное, гардеробная — не самое интересное место.
— Хотите посмотреть наш домашний кинотеатр?
— Следую за тобой.
Руби повела Джулиана по первому этажу.
— …Прямо со спутника. — Руби включила телевизор, чтобы Джулиан увидел, каким хорошим было изображение. — Сто с чем-то каналов плюс кабельное телевиденье.
Она надавила на кнопку смены каналов и не отпускала ее, так что все сто с чем-то каналов начали мелькать, сменяя друг друга на экране.
— Багз Банни, кулинарное шоу. Закон и порядок, Новости, Южный парк, Гитлер, телемагазин, опять Гитлер, та старая монахиня, еще телемагазин, полицейские расследования, — это был особый способ смотреть телевизор, при котором все телеканалы превращались в один. — А какие передачи вам нравятся, мистер…?
— Сойер. — Джулиан внимательно смотрел на экран: политические дебаты, мелькание ног, клюшки для гольфа, кухонное оборудование, снова политические дебаты — какой-то скользкий тип в костюме-тройке, — опять Гитлер, на этот раз в Париже. Это напомнило Руби о «Весне для Гитлера»[13] — она так смеялась, когда смотрела этот фильм, что почти каталась по полу.
— Ты можешь звать меня Джулиан. Я люблю передачи про животных.
— Я тоже, — сказала Руби. — Естественно, если там не рассказывают про змей. А каких животных ты любишь?
— Птиц.
Руби никогда не считала птиц животными, но возражать не стала. Во-первых, он оказался очень милым. Во-вторых, в какой-то степени она теперь была его должницей.
— К нам в кормушку для птиц прилетает красный кардинал.
Джулиан смотрел в сторону открытой двери, которая вела в их собственную котельную. Возможно, он даже не слышал, что она говорила. Печь была включена. В котельной было темно, поэтому Руби отлично видела крошечный голубой огонек.
— Газ? — спросил Джулиан.
— А?
— Ваш дом отапливается природным газом?
Руби не знала, но ей очень понравилось это выражение — «природный газ».
Хотелось ли Джулиану увидеть что-нибудь еще? Возможно, нет. Но Руби все равно повела его по дому. Ей нравилось распахивать перед ним двери, произносить короткий спич, или как там это называется, и двигаться дальше.
— Вот! — сказала она, оставив напоследок самое лучшее — свою комнату.
Мягкие игрушки, плакат к мультфильму «One froggy evening», призма на окне. Джулиан заглянул в комнату, но остался стоять на пороге. Руби пришло в голову, что это и есть настоящее воспитание: он был слишком воспитан, чтобы войти внутрь.
— Очень мило. А что там, наверху?
— Где наверху?
Руби вышла в холл. Нужно придумать какое-нибудь нормальное название для этой комнаты, в которую нужно подниматься по крошечной лесенке. Дополнительная спальня? Комната для гостей? Эти названия, конечно, подходили, но их никто не использовал. Каждый раз, когда эту комнату упоминали в разговоре, ее называли комнатой Адама.
