Между тем Скэриэл обнял меня, да так крепко, что стало больно, но я не издал ни звука.
– Прости, что признался, – горячий шёпот опалил ухо, – надо было скрывать это.
– Всё нормально, не надо извинений. – Я понизил голос до шёпота. – Это я, наверное, задел тебя, прости. – Не знаю, как так вышло, что Скэриэл своими словами довёл меня до мук совести. – Всё в порядке. Мы останемся друзьями, как прежде. – Я обнял его в ответ.
Он был выше. Я чувствовал его парфюм, что-то смутно знакомое, навсегда отпечатанное в подсознании. Его волосы отдавали мятой. Я уткнулся ему в шею и крепко зажмурился.
«Пусть всё будет как прежде», – повторял я вновь и вновь, сам не понимая, о каком «прежде» просил. Прежде, когда мама была жива? Прежде, пока я не узнал, что всё вокруг ложь? Прежде, чем Гедеон напал на меня? Прежде, чем Скэриэл признался?
– Спасибо, Готи. – Он чуть отодвинулся, но наши лица всё ещё были безобразно близко. – Не знаю, что бы делал в центре без тебя. Ты мой единственный друг.
Для настоящего друга он прижимался слишком сильно. Впрочем, раньше он часто меня трогал, и я не видел в этом проблемы. Неужели я теперь всегда буду воспринимать его прикосновения иначе, искать в них подтекст… Он отстранился до того, как я успел что-то сказать. Честно говоря, горячие объятия мне даже понравились.
Скэриэл протянул руку, и на его ладони вспыхнуло тёмное пламя.
– О чём ты там говорил? Треугольник? – Он мигом изобразил фигуру: бурлящие языки тёмной материи преобразовались с завидной точностью.
Я вытянул руку, последовав его примеру. Мой треугольник вышел нечётким: концы то и дело съезжались, не желая подстраиваться.
– Это просто не моё, – выдохнул я, сжав ладонь в кулак. Материя испарилась.
– У тебя проблемы, да? – внезапно спросил Скэриэл.
– С материей?
– Да нет. – Он больно ткнул меня в лоб. – Проблемы здесь.
– С чего ты взял? – буркнул я, отталкивая его руку.
Вибрирующий телефон на диване отвлёк нас. Скэриэл взглянул на дисплей и живо ответил, чему я несказанно удивился. Обычно при мне он сбрасывал звонки.
– Привет, – довольным тоном проговорил Скэриэл; я услышал знакомый голос из динамиков. – Нормально, да так. Занят немного.
Я сразу понял, что это Оливер Брум. Его звонкий голос было несложно распознать. Говорил он торопливо, его явно что-то взбудоражило.
– А, ну да. – Скэриэл игриво посмотрел на меня. – Здесь он, сейчас. – И протянул мне смартфон: – Это Оливер, и он тебя ищет.
Я как-то заторможенно взял телефон.
– Готье?! – громко раздалось из динамика. – Где тебя носит? Я тебя с утра ищу! Звоню, но ты не берёшь трубку. Раз десять уже позвонил.
– Хм, я, кажется, отключил звук. – Я пошёл к своей куртке, висевшей в холле. Кажется, я оставил телефон в кармане. – Что-то произошло?
– Ну, как тебе сказать… Помнишь про Лаванду и её занятия вальсом?
– И? – выжидательно спросил я, прекрасно понимая, что влип.
Вальс! Как я мог забыть. Мы встретили Лаванду Фло в библиотеке, и она что-то там говорила про общий чат и про дополнительные занятия по вальсу.
– Эта ненормальная послезавтра всех собирает в актовом зале после второй пары для репетиции вальса. У меня из головы вылетело, что я обещал тебе помочь с танцами.
– Честно говоря, у меня тоже вылетело… – Одиннадцать пропущенных звонков и пять сообщений от Брума высветились на дисплее телефона.
– Ты ещё долго будешь у Скэриэла? Может, я сейчас приеду и мы хоть немного порепетируем? Это совсем несложно. Не хочу, чтобы завтра Фло опять устраивала истерику мирового масштаба.
– Да, в принципе я согласен, сейчас только спрошу у Скэра. – Я повернулся к Лоу, и тот мне сразу кивнул, не дожидаясь вопроса.
– Да, давай. Я буду не один. Угадай, кого я встретил у кинотеатра?
– Кого? – Играть в угадайку я не любил.
– Нашего потерянного танцора! – торжественно завопил Оливер. – Леона встретил! К нему опять Клив приставал. Чуть подножку не поставил, мерзавец. Ему снова надо преподать урок. – На фоне я услышал чей-то тихий голос, в ответ Оливер протараторил: – Что? Да я шучу, Леон. Никто никого и пальцем не тронет.
Кажется, Оливер забыл о том, что наша стычка с Кливом осталась вне поля зрения Леона. Мы держали всё в секрете, но теперь, видимо, уже нет.
