– Да при чём тут это! – вскочил я с дивана.
В отличие от меня, Скэриэл взял себя в руки и сладко улыбнулся. От этой улыбки мне стало не по себе. Казалось, что передо мной стоит абсолютно незнакомый человек. От него веяло неприкрытой агрессией.
– Тогда что не так, Готи?
Хотелось проломить ему голову. Это немыслимо, как парой фраз Скэриэл смог вывести меня из себя.
Раздался звонок в дверь. Возможно, мы были так заняты выяснением отношений, что даже не расслышали подъезжающую машину.
– А вот и твои друзья-чистокровные, да, Готи? – бросил он насмешливо. – Равные тебе по статусу и положению.
– Заткнись, – прорычал я, на что Скэриэл оскалился.
Мы были готовы вцепиться друг в друга, но тут раздался ещё один звонок, более настойчивый, и крики Оливера по ту сторону двери.
– Эй, вы, если вы там голые, то давайте быстрее! На улице очень холодно, – завопил он.
– Чёрт.
– Потом договорим, – предложил Скэриэл, хмурясь.
– Честно говоря, он немного пугающий, – тихо признался я.
– Называй вещи своими именами: он нереально страшный, – с раздражением бросил Оливер. – Каждый раз вздрагиваю, когда вижу его за спиной.
– Да, не позавидуешь, – добавил Леон шёпотом.
Мы все с опаской уставились на Ларса, нового телохранителя Оливера. Он был громадный, даже выше Оскара. Я всё это время ошибочно считал, что нет никого крупнее, чем Оскар Вотермил. Но Ларс… На лице у него красовался безобразный шрам через всю щёку, словно он неудачно загримировался, пытаясь изобразить Гуинплена из романа Виктора Гюго. Только вот смеяться над этим Ларсом было, мягко говоря, рискованно.
Я был уверен, что он нас слышит, но Оливера это, кажется, не волновало. Скэриэл тоже с интересом разглядывал плечистого мужчину, блуждающего по его дому.
– Полукровка как полукровка, – бросила Оливия, не глядя на телохранителя.
Ларс не спеша осматривался в гостиной, словно что-то искал, но было видно, что ему неловко заниматься подобным.
– И за диваном посмотри, вдруг Бернард там спрятался, – громко проворчал Оливер.
Ларс невозмутимо продолжил поиски. Он заглянул во двор, обошёл гостиную, поглядел на кухонный островок, где мы все вместе собрались; видимо, решил, что мы точно не смогли бы спрятать Бернарда, кивнул Оливеру и направился к входной двери.
– Под подушками проверить не хочешь? – едко бросил Оливер ему в спину.
Ларс всё с таким же каменным выражением лица обулся, накинул пальто и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Это что сейчас было? – спросил Скэриэл.
– Мой отец постарался. Решил, что я могу тайно продолжить встречаться с Бернардом. Он меня, похоже, совсем за идиота держит. Вот и приставил телохранителя, – проговорил Оливер, отпив немного воды из стакана. – Вы только представьте, этот Ларс теперь постоянно со мной будет ходить. Отец сказал, это для того, чтобы он отпугивал всех одним только своим видом.
– У него это с успехом получается, – улыбнулся Леон.
– Да, это точно. Я боюсь лишний раз обернуться и наткнуться на его шрам. Он мне уже в кошмарах снится.
– Отец сначала приставил к нему симпатичную женщину-телохранителя, но вы знаете Оливера, – цокнула языком Оливия, небрежно поправляя волосы, – он с женщиной и за порог комнаты не выйдет. Наличие вагины пугает его больше, чем шрам на всё лицо.
– Ой, иди ты знаешь куда, – обидчиво протянул Брум.
– Зачем? Ты уже там, – иронично вставила Оливия.
Леон прыснул от смеха и торопливо замахал руками, извиняясь перед Оливером. Я тоже слегка улыбнулся, но, чтобы не выдать себя, покашлял в кулак, словно хотел прочистить горло.
– Предатель, – нахмурившись, выплюнул Оливер Леону.
– Долго он будет с тобой? – спросил Скэриэл, направляясь к холлу. Он закрыл за Ларсом дверь и выглянул в окно.
– О сроках не говорили. Может, до поступления в Академию Святых и Великих, а может, отец сжалится и избавит меня от Ларса пораньше.
– Как ты вообще? – спросил я, когда все замолкли. – Я очень переживал.
Оливер с благодарностью посмотрел на меня.
– Спасибо. Было ужасно в первые дни. Я даже хотел повеситься, да только отец всё предусмотрел, – усмехнулся Оливер. Я испуганно округлил глаза. – Но сейчас всё нормально. Меня, правда, в качестве наказания лишили всего, чего только можно – телевизора, интернета, приставки, – даже книги и комиксы забрали. Я почувствовал себя Ганнибалом Лектером, которого поместили в изолятор и лишили всех благ. Ещё бы сиденье с унитаза сняли, и я бы поверил, что сижу в тюрьме, – фыркнул он. – Оливия единственная, кто меня навещал, кроме мамы. Но мама даже боится перечить отцу, не то что открыто идти против него. Поэтому, по сути, одна Оливия со мной и была. Стала для меня своего рода Клариссой Старлинг.
