Но ты улизнул от меня, хоть и был слабым и больным. Мой командир рвал и метал от ярости. Солдаты надо мной потешались. Я лишился доброго имени. Думаю, поэтому меня так и не перевели из…
Тай повернулся в сторону джунглей и грязно выругался.
Сбоку послышался голос, Рэмбо и Тай обернулись. Со стороны барака к ним приближался капитан вьетнамской армии. Пожалуй, единственный человек во всем лагере, дороживший своей честью и достоинством.
— Начинайте, сержант.
— Я как раз разъяснял процедурные вопросы. Приблизившись к Рэмбо, офицер застыл по стойке смирно.
— Меня зовут капитан Вин. А вас? Рэмбо молчал.
— Вы скоро назовете свое имя. Я уже переговорил с моим командованием по поводу вашего прибытия. Им нужна информация. Разумеется, вы явились сюда не по собственному желанию. Вертолету не удалось взять вас. На нем не было опознавательных знаков. Кто был в том вертолете? Кто отдал вам приказ направиться сюда?
Рэмбо хранил молчание.
— Вы ответите на все мои вопросы. В самом ближайшем времени.
Вин махнул рукой Таю и отошел в сторону, точно боясь запачкать свой мундир. И вытер руки.
Тай кивнул, повернулся к Рэмбо, поднял нож.
Надеешься, что я пущу в ход это? Вспомнил про свои шрамы на груди и спине? Нет. За это время мы произвели кое-какие усовершенствования. Думаю, ты их оценишь.
Рэмбо в изумлении почувствовал, как солдаты подняли распятие, ухватившись за основание оси. Его ноги повисли высоко в воздухе. Туловище качнулось влево, что отозвалось страшной болью в плечах.
Бамбуковое распятие застыло в воздухе.
Изнемогая от боли, Рэмбо свесил голову и увидел…
Яму.
Она была шириной в восемь футов. И глубиной в десять. Солнце стояло в зените, и он отчетливо видел ее дно. Никакая тень не искажала то, что он сейчас видел. Никакого обмана зрения быть не могло.
И все-таки…
Он убеждал себя в том, что его обманывает зрение. Потому что дно ямы шевелилось.
Змеи, решил он сперва. И тут же понял, что это не змеи. Зыбь.
Словно дышит сама земля. Можно сказать, пузырится.
И тут до него дошло: дно ямы не земная твердь.
Он в ужасе поежился. Плечи пронзила боль.
Ибо он понял: дно ямы не земная твердь и не вода. А что-то среднее между ними. Что-то вязкое, напоминающее зыбучие пески, воронки на болоте…
Рябь шла безостановочно, перекатываясь от одного края к другому. По всей поверхности бурлили водовороты.
Пузырьки в… Да, это слизь, решил он. И она пузырится вовсе не от жары. Нет, под ней что-то есть.
Бурозеленая слизь, от которой исходит тошнотворная вонь. Экскременты, гниющая пища, тлеющие останки животных и прочая мерзость. И все это, разлагаясь, перемешивается между собой, образуя полужидкий компост.
В котором кипит жизнь.
Живые существа колыхали, пузырили и покрывали рябью поверхность. Это были насекомые, личинки, черви, пиявки.
Бамбуковый крест начал опускаться.
Рэмбо поджал ноги. Он изо всех сил старался отсрочить отвратительный момент соприкосновения с этой зловонной слизью. С трудом подавил желание закричать: он не доставит Таю этого удовольствия. Нужно отключить разум, пересилить страх, вообразить, что ты всего лишь пылинка, прилипшая к осенней паутине, которой на самом деле нет.
Но яма со слизью есть. Ему никак не удавалось убедить себя в том, что ее не существует — на это у него нет времени. Уставшие ноги опустились сами собой, подошвы ботинок соприкасались со слизью. Она оказалась плотности пудинга, отвратительного бурозеленого пудинга.
Но тело еще не соприкоснулось со слизью, и он пока не знал, что она из себя представляет на самом деле. Лишь смотрел в отвращении на усилившуюся рябь.
Внезапно он оказался по колено в слизи, ощутил вокруг голеней мерзкую похлопывающую теплоту. Крест увлекал его все глубже. Теперь он был в слизи по ягодицы. Половые органы прижало к животу. В них впились чьи-то челюсти и жала.
Короткий миг — и он уже по шею в этой мерзости. Промокшая одежда облепила грудь. Он ошутил щипки, укусы, уколы.
Когда Рэмбо совершил побег из тюрьмы в том американском городке и, спасаясь от преследования отряда полицейских, очутился в горах, ему пришлось укрыться в стволе шахты, то есть практически он оказался в западне. Рыская в поисках другого выхода, он проникал все глубже и глубже под землю. В конце концов пришлось передвигаться ползком и на ощупь по узкому туннелю, который привел в темную гулкую пещеру. Там он очутился по пояс в птичьем помете, в кожу впились кровососы. В довершение ко всему на него напали летучие мыши. Целые полчища летучих мышей безостановочно кружили над его головой. Ему показалось тогда, что он сойдет с ума, что это и есть предел существующих на свете ужасов.
