Попрощался с женой. Плачь не плачь, а жизни ни ему, ни сыну в деревне не будет – надо искать отряд. Но возникала серьёзная проблема. Отряд «Застава» принадлежал к ведомству НКВД, и брали туда людей проверенных. За полгода, с осени сорок второго и до последнего времени, Матвей Рябов пользовался доверием. Помогал не только хлебом, но и снабжал особиста Авдеева интересующей его информацией.
Тайком, вместе с сыном, копался в местах боёв, искал боеприпасы, оружие. Переправлял найденные патроны, указывал тайники, где прятал найденные снаряды, мины, гранаты. Но сейчас, после ареста и неожиданного освобождения (а ведь готовился к смерти!), чекисты могут ему не поверить. Даже земляки подозревали его в предательстве, а что тогда говорить о Журавлёве, Авдееве, Мальцеве.
С таким настроением шагал по лесу бывший боец взвода ОГПУ Туркестанского округа Матвей Рябов. Был своим, а сейчас – неизвестно кто. Бродила в голове мысль подкараулить у дороги одиночный грузовик или мотоцикл (в запасе имелись две гранаты «РГД-33»), уничтожить двух-трёх фрицев, забрать оружие, документы. Может, это докажет, что он не предатель.
Присев отдохнуть, поделился своими планами с сыном Никитой. Тот загорелся:
– Перехватим связной мотоцикл либо повозку с полицаями. Или не справимся вдвоём?
Но, покараулив возле дороги часа три, Матвей понял, что не так всё просто. Поодиночке немцы не ездили. Если мотоцикл, то в нём два-три человека, а в грузовиках тоже несколько фрицев, да и чаще всего транспорт двигался небольшими группами.
Проследовала повозка с полицаями. Трое мужиков в чёрных куртках, с белыми повязками на рукавах настороженно поглядывали по сторонам, держа наготове винтовки. Матвей, стрелок неплохой, одного полицая срежет, но двое других откроют ответный огонь, не дав передёрнуть затвор. А на сына надежда невелика, да и не хотелось подставлять мальчишку под пули.
Ближе к вечеру Матвей решил оставить эту безнадёжную затею. Надо шагать к «маяку», условному месту, где дежурившие бойцы отряда встречали связных, подпольщиков с добытой информацией.
– Не поверят они тебе, батяня, – уныло рассуждал Никита. – Энкавэдэшники никому не верят.
– Что будет, то и будет, – отозвался Матвей. – Давай перекусим немного и двинемся дальше. От судьбы не уйдёшь. Мальцев меня хорошо знает, расскажу всё, как есть. А там пусть сами решают.
Но судьба на войне – штука капризная. Получилось совсем не так, как планировали.
Вдоль одноколейной железнодорожной насыпи двигалась группа людей. На них едва не натолкнулся Матвей Рябов, шагавший немного впереди сына. Человек шесть военнопленных в потёртых шинелях, а кто и в гимнастёрках, рассыпавшись двойной цепочкой, шли по шпалам, щебёнке и равномерно втыкали в насыпь металлические штыри, нащупывая мины. Ещё один пленный с лопатами на плечах шагал, немного приотстав. Группу охраняли двое полицаев с винтовками и мастер-путеец, служивший в железнодорожной охране. Мастер нёс сумку с инструментами, а на поясе висела кобура с «наганом». Рябов не знал, что часа три назад группа была больше.
Но один из военнопленных наступил на противопехотную мину. Он был убит взрывом, а шагавшего неподалёку полицая ранило осколками. Теперь пленные шли осторожнее, не торопясь, а полицаи и мастер-путеец приотстали шагов на семь-восемь.
Матвей прикидывал, что делать дальше. Рядом слышалось напряжённое дыхание сына. Он уже снял винтовку с предохранителя и был готов выстрелить.
– Лежи тихо, не осилим мы троих, – шепнул ему отец. – Авось пройдут, не заметят нас.
До ближнего полицая расстояние составляло шагов сорок. Чутьём старого солдата Матвей понял – тот разглядит их. И один из пленных, сверху увидев Рябова с сыном, невольно сбил шаг. Полицай завертел головой, а Матвей уже взвёл запалы гранат и, встряхнув, бросил их, привстав на колено.
Шестьсот граммов весит граната «РГД-33». С колена на сорок шагов её не докинешь. Полицай торопливо выстрелил и бросился на землю. Пальнул и Никита, а Матвей прижимал голову сына, закрывая её рукой от осколков. Взрывы ударили коротко и звучно, раскидав в стороны вместе с осколками комья земли, щебёнку, клочья прошлогодней травы.
