— Выходит так. А ещё говорят, у них было что-то с ушами. Толи они были заострённые, толи длинные, толи и длинные и заострённые одновременно.
Путники остановились незадолго до заката. Тимур оглянулся на север и сказал:
— Скоро Гор не увидим, если будем идти так же быстро. Хильд, как ты понимаешь, куда нам нужно ехать? Все дюны одинаковые.
— Никак. Я ещё не знаю, куда нам нужно ехать.
— Что значит, ещё не знаешь? А когда узнаешь? И от кого?
— Я жду наступления ночи.
— Так, ты знаешь дорогу или нет?
— Я узнаю.
— Так. Я спокоен. Я спокоен. Объясни, пожалуйста, как ты собираешься привести нас к Горе, если сейчас ты не знаешь дороги.
— У меня есть фляжка с водой из храмового бассейна. Учитель принёс в этот храм воду из Источника Счастья. Если девушка хилнайф выпьет эту воду ночью в Тартаре, ей откроется память её матери, бабушки, прабабушки, и так далее. В общем, мне просто нужно добраться до памяти одной из моих прародительниц, которая знала, где находится Источник Счастья.
— Чёрт! Я думал, ты видела карту.
— Нет. Хан никому её не показывал.
— Значит, всё так просто? Всего лишь надо проникнуть в память одной из твоих прародительниц? А в память одной из внучек ты проникнуть не можешь, чтобы посмотреть, чем закончится наша история?
— Могу, — ответила Хильд.
— Похоже, мы крепко влипли, дружище Поэт, — сказал Тимур после ужина, — Хилнайф — странный народ. Ты ведь знаешь, что у нас, в Синей Орде, их почти нет. Впервые встретился с ними в Горах. Вот, у нас, если человек плюнул в твою сторону, это же оскорбление. За такое могут и ножом ударить, а у них это вежливо. Можно так поздороваться. Мне объясняли, плюнувший, вроде как, влагой поделился, а в пустыне влага — важная штука. Сколько лет рядом с ними прожил, а до сих пор руки к оружию тянутся, когда плюются в твою сторону. Но к этому всё-таки можно привыкнуть и смириться. Но вот смириться с тем, что твой проводник не знает дороги, а лишь собирается её узнать, хлебнув из фляжки… Не кажется ли тебе, дружище Поэт, что это слишком? Ну, ладно, утро вечера мудренее. Завтра подумаем, что делать с памятью прародительниц, а сейчас, спокойной ночи.
Путники решили выставлять часовых на ночь. Первыми были Поэт и бывший губернатор. В полночь их должны были сменить Гром и Ингви. Поэт долго смотрел на звёзды, едва различимые в пыльной мгле. Бывший губернатор молча ел. Послышался какой-то шорох.
— А, Слепой. Это ты, — сказал Санджар, обернувшись, — Что, не спится? Решил сразиться со Злом среди ночи? Хоть убей, не верю я, что пираты внезапно уверовали, и теперь готовы сгинуть в пустыне, спасая мир.
— А мы и не готовы. Да и мир спасать не собираемся. Нас бы вообще здесь не было, если бы эти идиоты, не убили Билли.
— Как убили?
— Как убили Билли? Билли били и убили. Не всё ли равно? Главное — они его убили.
— Какого Билли? Что ты несёшь?
— Ладно, гражданин начальник, давай начнём с начала. Я тебе кое-что расскажу, а ты мне кое-что пообещаешь. По рукам?
— Смотря что ты расскажешь, и смотря что я должен пообещать.
— Предлагаю сделку. Я расскажу о куче золота, а ты пообещаешь, что часть этой кучи мне достанется, или сделаешь всё от тебя зависящее, чтобы это произошло. Чего тут думать, ведь без меня, ты даже не узнаешь о сокровищах.
— Действительно. Я согласен.
— Молодец, гражданин начальник, а теперь слушай сюда.
Ты, конечно, помнишь капитана Флинта, самого страшного пирата на Пути Пряностей? Вопрос риторический, можешь не отвечать. Все слышали о его жизни, но о смерти ничего неизвестно. Он просто растворился в пустыне, но такие люди, как Флинт бесследно не исчезают.
Было время, когда пираты жили хорошо. Верблюды, пустыня, приключения. Романтика. Торговля процветала: пряности, шёлк, золото, чай, а войска были заняты. Четыре Орды воевали между собой, и караваны можно было грабить более или менее безнаказанно. Правители даже поддерживали разбойников, чтобы те грабили соседей. Трудно удержаться от соблазна, когда руки сами тянутся к оружию. Но баталии случались редко. Охрана стоит денег, и всегда найдётся торгаш, который думает, что он самый умный и спокойно пройдёт через пустыню, не потратившись на охранников. Такие обычно и не проходили. Скупой платит дважды. Всё просто. Внезапность и скорость. Появляешься из-за дюны, грабишь, везёшь награбленное в город, продаёшь, живёшь припеваючи, пока деньги не кончатся. Тогда повторяешь процедуру. А потом, жить стало плохо. Ханы почему-то перестали воевать. Тогда вспомнили о пиратах, которые в мирное время только портили картинку. Многих капитанов повесили.
