— Черт с ними, пойдем выпьем, чтоб солнце скорей зашло. У тебя есть что? Горло пересохло, шланги горят.
Просветленная
Три месяца прошло, как мне открылась истина. Сперва я Софии не поверила, стыдно сказать, смеялась над ней. Ну, тут у любого человека сомнение возникнет, пока Явления не увидит. А Явления я всегда вижу, первая из всей нашей немногочисленной пока паствы. Как только звезда взойдет, сразу и вижу. И бессонная ночь в бдении для меня — ерунда, после на работе порхаю, будто мне и не шестьдесят, а двадцать. Официальная церковь нас, конечно, не признает, закоснели они там, зажрались. Намотали на себя грехов, только о мошне и думают. А у нас вера чистая, никто меж тобой и Богом не стоит, никаких посредников-священников. Я в жизни посредников не признавала, сама норовила все свои дела устроить, лично, потому и выбилась в люди, в заведующие столовой из простой буфетчицы. Столовой заведовать в наше время, когда эра зла вовсю царствует — дело не простое. Но ничего, справляюсь, не жалуюсь. Где надо, что надо — всегда успеваю. Мне, видно, на роду написано в начальстве ходить. Ну, так и данные у меня, и способности. Скоро и в нашей пастве, думаю, на первые роли пробьюсь, хоть и недавно обратилась. Спасение души всего важней. Всех людей не спасти, ясное дело, но с сыном я как-нибудь разберусь, вытащу. Пока ничего не говорю ему. Он слаб душой, подвержен греху. А на мне и грехов нет, в принципе. Недаром у нас дома тень какая-то является, который раз замечаю. Ясно, мой личный охранитель, знак мне, что правильно живу. Крутится тень над сыном, мне знак дает, что пора им заняться. Сама знаю, пора. А что я его без мужа родила и воспитала, неплохо, между прочим, воспитала, гены только чужие дело портят — это не грех, напротив подвиг, совершенное деяние. А без мужа — так сама захотела, зачем мне поганые мужчины, я сразу решила, что рожу, но без мужчины нельзя, потому, они — лишь инструмент. Мужчины от роду — грязные твари. Была бы у меня дочка, но роптать нельзя, хотя мне, как особенно просветленной ничего, не страшно.
Эти посикушки все помладше были, но актрисы из них — ноль, никакие. Я одна хорошо играла, а они еще выделывались первое время передо мной, как же, инженерши фиговы, все с высшим образованием, а я — буфетчица. Особенно одна собачиться пыталась, фря такая, красавицей себя считала, как звали-то ее даже не помню, тьфу. Но я живо их на место поставила, тем более, что играла лучше всех, и Катьку эту, королеву недоделанную — вот где держала. Режиссер наш, драный козел, если разобраться, меня из всех выделял. Пусть Валька лепечет, что он в Королеву сразу втрескался, чушь! Меня любил, но боялся официально отношения оформить, на нем темные дела были, я по великодушию не обращала внимания. Не зря же его посадили, комитетчики сколько времени разбирались. И ведь, зараза, меня ухитрился приплести, меня — меня! — больше прочих тягали, норовили к следствию пристегнуть. А мне никак тогда увольняться нельзя было, я уже беременная Валеркой ходила, никто не знал. С комитетчиками я тоже живо разобралась, что в самом деле рабочего человека тягать, если им идеологию подпустить надо — пусть среди этих ищут, после институтов которые. Всем известно, что в институтах творилось, все предатели и перебежчики именно оттуда выходили. Конечно, они забегали, как же в самом закрытом заведении, в почтовом ящике, и вдруг такая аморальная грязь. Я-то во всех грязных делах не участвовала, по молодости, какая же молодость без безрассудства, рядом случайно оказалась. Но быстро сообразила, что все их дела аморалкой пахнут, отошла в сторону, просто мой отход по времени совпал с началом следствия. Я уже отошла от них, но разве следователю докажешь? И, все-таки, я доказала. Доработала в том "почтовом ящике" до декрета, ничего, выдержала. Валерку приходилось в круглосуточные ясли отдавать, но выкрутилась. С посикушками теми не общалась больше. Кто я, и кто они? А теперь Валька, говорят, туалеты охраняет, а Катька, поди, за границей метлой машет. Захотелось сладкого житья, а кому она там нужна? В ее-то возрасте! И хорошо еще, если метлой. Про остальных, да и про этих двух, мне совсем не интересно, у меня своя жизнь, дела.
