…На следующей перемене Света убежала из класса. Клава отправилась за ней, но обнаружила, что Родченко болтает с Денисом Балашовым этажом ниже.
Эти двое стояли у окна, рядышком, и снова совершенно не замечали того, что творится вокруг.
Клава сделала вид, что изучает расписание занятий возле учительской, а сама искоса наблюдала за Денисом и Светой…
Как же ей хотелось быть на месте Светы!
Следующим уроком была литература.
– Итак, как мы договаривались, сегодня каждый из вас прочитает свое любимое стихотворение, – начала урок Вера Ивановна. – Аверин!
Глеб Аверин (первый по алфавиту), глядя в окно, холодно и четко прочитал «Я вас любил, любовь еще, быть может…».
Очередь дошла до Светы Родченко.
– Светочка, ну а ты чем нас сегодня осчастливишь? – ласково спросила учительница.
– Вер Иванна, у меня горло болит! – лучезарно улыбнулась Света. Голос при этом у нее был совершенно нормальный.
– Болит? Ну ничего, в следующий раз… – милостиво кивнула учительница. – Хромова!
Зина Хромова вспыхнула, потом побледнела. Вышла к доске и, опустив голову, тихо, неуверенно прочитала стихотворение Есенина. Впрочем, ни разу не сбилась…
– Садись, четыре.
Зина вздрогнула, снова вспыхнула, но, ничего не говоря, скользнула на свое место.
Вера Ивановна сидела над журналом, задумчиво хмуря брови.
– Хромова… – вдруг сказала она. – Послушай, а что ты собираешься делать после следующего, девятого класса?
– Пойду в десятый, – негромко ответила Зина.
– Да? А ты уверена, что осилишь программу? – серьезным, задушевным голосом спросила Вера Ивановна. – Она очень сложная, тяжелая… Не всякий и справится. Надо уметь рассчитывать свои силы, девочка. Конечно, если ты захочешь идти в десятый, никто тебе не откажет – это твое законное право, но… Может быть, учиться в колледже тебе будет проще?
– Я справлюсь, Вера Ивановна, – тихо, но упрямо ответила Зина.
И тут Клава поняла, почему прежние времена ей нравились больше. При Якове Петровиче все ученики были равны. А теперь появились «нужные», вроде Светы, и «ненужные» – такие, как Зина Хромова. Та же самая Вера Ивановна была совершенно обычной, доброй женщиной, это Стелла сделала ее такой. Словно заколдовала!
Света обернулась и насмешливо, презрительно улыбнулась Зине.
И в первый раз Клава вдруг почувствовала неприязнь к Свете Родченко. Ну нельзя так себя вести, в конце концов!
На следующей перемене она решила не подходить к Свете. Какая разница, откуда та взялась, почему переменила школу год назад…
В буфете была очередь.
Лена с Клавой взяли по стакану чаю с бутербродом и втиснулись за последний столик у окна. Все вокруг шумели и галдели, за соседним столом Руслан Медведев очень эмоционально объяснял Аверину, почему «наши промазали» и чего ждать от отборочного матча.
– Можно к вам, девчонки? – Жанна Парщикова поставила на стол поднос и, обернувшись, замахала руками: – Светик, сюда, я нашла свободное местечко!
Цокая шпильками, подошла Света Родченко и, ни на кого не глядя, изящно села на стул.
– Ненавижу… – негромко произнесла Света, отпивая чай из стакана.
– Ладно, Светик, брось, – погладила ее по плечу Парщикова. – Не станет же он идти против Стеллы?
– Еще как станет! – сквозь зубы произнесла Света. Она словно не замечала сидевших рядом Лену с Клавой.
– Ты думаешь? К чему ему конфликтовать с начальством?..
– Он не человек. Он робот, – холодно улыбнулась Света. – У него внутри шестеренки с винтиками.
– Ха-ха-ха! Слушай, Светик, я просто умираю, какая ты остроумная… – засмеялась Жанна Парщикова.
– Меня никто не заставит делать то, что я не хочу, – сказала Света жестко. – Никто и никогда. Я вчера разорвала эту физику в клочья.
– Учебник? Ну ничего, можно новый купить…
– Жанка, ты не поняла – я ее учить не буду. Зачем?
В этот момент к столу подошел Денис Балашов. Сердце у притихшей Клавы замерло, а потом ухнуло куда-то вниз, в район желудка.
Денис вдруг произнес с дружелюбной улыбкой, глядя на Клаву:
– Привет, Рыжая! Как дела?
Клава открыла рот.
Но в следующий момент Денис уже весело болтал со Светой.
Клава закрыла рот.
