К воротам между тем приближалась вереница телег. Присмотревшись, я заметил вполне обычных людей – вот только охрана у них была из орков. Караван купцов с товарами, причем судя по раскраске фургонов, идут из Вольного города. Ну да, кому война, а кому новые возможности прибыли.
Пока ждал увеличения проходимости на воротах - по мере того как светлело, рассматривал Дель-Винтар, стены которого поднимались в отдалении. Город сильно изменился с того времени, как я увидел его впервые. Исчезла белая полоса перед стенами – скаты возвышенности, на которой расположилась крепость, играли бликами на солнце. Присмотревшись, я догадался что это лед – либо общее потепление из-за открытие лавовой плотины заставило снег растаять, либо огненные маги постарались, устроив каток для осаждающих. Из-за того, что ушла окружающая белизна, город выглядел теперь не стальным красавцем, а нахохлившимся на морозе куцым воробьем – добавляли ощущения многочисленные прорехи в ставшими щербатыми парапетах стен, а также следы гари на каменной кладке. Виднелся с моей позиции и пролом на склоне горы, рядом с которым распростерся скелет убитого дракона. Судя по тому, что рядом с проломом возведена обтянутая шкурами смотровая башня Орды, Царский город либо покинут, либо оборону держат в привратных кварталах.
Наблюдая за оживающим муравейником лагеря, расположившегося вокруг потрепанного, но не сломленного города, я задумался. Воинов орков здесь не менее двадцати тысяч, а гарнизон города-крепости не более тысячи. Пусть даже с городским ополчением, ну тысяч пять наберется. Почему Дель-Винтар еще стоит? Магия? Так самый первый штурм практически увенчался успехом, причем количество нападавших не превышало нескольких тысяч, пусть и элитных воинов. Сейчас же под стенами тысячи орков и троллей, еще и с поддержкой колдовской пурги. Сама пугающая туча в виде огромного бублика висела на высоте в несколько сотен метров над землей. Она опоясывала скалу Дель-Винтара, питаясь эманациями смерти и страданий из города. Это также подсказала мне память Андориэнн, знакомой с силой черной скверны.
Задумавшись об этом, я вдруг почувствовал, что невероятно близок к разгадке – правильная, или казавшаяся правильно догадкой была совсем рядом. Испытывая почти физическую боль, я пытался ухватить мысль, понимая, что невероятно близок к полному пониманию происходящего. Не удалось, и я едва не взвыл от досады – казалось, что разгадка невероятно близко.
Плюнув, решил не думать об этом. Так бывает – отпустишь хвост мысли или догадки, и она сама возвращается. Но как ни старался, всерьез отвлечься не получалось. Для того чтобы убить время, начал одно за другим открывать меню интерфейса, по которому разу просматривая информацию. Обратил внимание, что оповещений накопилось мало – несмотря на то, что я отключил их маячки очень давно, чтобы не мешали многочисленные сообщения о статистике, улучшениях способностей и достижениях. Пока изучал интерфейс и меню своего профиля не обошлось без сюрпризов – как оказалось, я перестал быть дланью Карадрасса. Это как так? Оповещений никаких не приходило. Или приходили, но умирая пару раз в темнице магов я от них избавился? Вполне вариант, кстати – оказавшись в камере, слушая лязг двигающегося в коридоре безликого стража, я оповещения новые точно не смотрел. Теперь узнать бы – лишение меня статуса это воля лично Кайлы, или приказ Эйтар?
Понемногу светлело, а после того как встало солнце, стало холоднее. Пар вырывался клубами из рта, и осматриваясь по сторонам, я даже дышать старался пореже – вдруг кто в аналог магического тепловизора подходы к лагерю осматривает. Моя печать авантюриста была полностью заряжена – аколиты еще вчера постарались, но аурой пока старался не пользоваться. Пока чувствую пальцы на ногах и руках, можно еще потерпеть. Мороз по ощущению был градусов десять, не больше – так что мучения от холода я испытывал не столь сильные, как в юности, когда по утрам автобус или трамвай на остановке зимой ожидал.
Все же чуть погодя ненадолго активировал печать, греясь. Когда солнце поднялось повыше, выбрался из своего укрытия, и дождавшись момента – когда суета у ворот отвлекла внимание наемников, вышел на одну из дорог. Отключил ауру защиты от холода, и обмотал лицо куском ткани. Тот самый легионерский платок, которым пользовался еще в Подземье – и который уже выцвел, поистрепавшись. На морозце самое то – еще и белой метки на щеке никто не видит, которая однозначно приковывает внимание.
