— Верно, — немного раздражённо ответила Эмилия. — Только господин Розвааль не просто волшебник при дворе. Он главный маг в королевстве!
Алые губы Розвааля растянулись в улыбке, как будто слова девушки доставили ему удовольствие.
— Итак, если вернуться к теме нашей беседы, можно сказать, что я оказываю поддержку кандидатуре госпожи Эмилии в борьбе за трон. Как уже было сказано ранее, я её покровитель.
— Покровитель, значит, — повторил Субару. Он внимательно оглядел сидящего во главе стола шута, а затем перевёл взгляд на Эмилию. — Это, конечно, не моё дело... но неужели не было других вариантов, Эмилия-тан?
— Других не нашлось. Мне больше не на кого положиться. И вообще, какой ещё чудак, кроме Розвааля, станет мне помогать?..
— Понятно, — сказал Субару. — Покровителя выбрали методом исключений, да?
— Не слишком ли вы двое самоуверенны, что говорите тако-о-ое в моём присутствии?! — весело подал голос Розвааль.
Несмотря на нелицеприятные высказывания в свой адрес, он нисколько не рассердился, что, вероятно, являлось следствием широты его души. А может быть, графу просто нравилось слушать критические отзывы о собственной персоне.
— Так, — снова заговорил Субару. — По-моему, мы отвлеклись. Значит, Розчи покровительствует Эмилии-тан. Должен сказать, что Эмилия-тан — девушка достаточно наивная и беспечная. Иначе как объяснить тот факт, что вчера она разгуливала по городу в одиночку?
— Насколько помню, такое с ней впервые, — произнёс Розвааль. — Правда, вчера её должна была сопровождать Рам...
Заговорив о Рам, Розвааль изобразил несколько натянутую улыбку Субару посмотрел в сторону служанок. Рам, причёска которой внезапно изменилась и стала точь-в-точь как у сестры, стояла с совершенно невинным видом. Правда, цвета волос было вполне достаточно, чтобы понять, кто есть кто.
— Эй, не изображай, будто ты не при делах, я этого терпеть не могу! — возмутился Субару.
Однако Эмилия встала на защиту служанки.
— Рам здесь ни при чём. Сама не знаю, как так вышло, но... я отстала и заблудилась.
— Брось, это её ничуть не оправдывает! Конечно, твоё поведение нельзя назвать разумным, но это ни в коей мере не отменяет того факта, что Рам ослушалась хозяина. Как прикажете это понимать?
— В твоих словах есть доля истины, — произнёс граф. — Отчасти я тоже ответственен за то, что Рам проявила невнима-а-ательность, но всё же я не пойму, что-о-о ты всем этим хочешь сказать?
— Да всё просто, — ответил Субару. — Упускать из виду такую важную персону, как Эмилия-тан, с вашей стороны было большой ошибкой. И как раз в этот момент появляюсь я! Что бы вы без меня делали?
Розвааль понимающе кивнул:
— Я вижу, к чему ты клонишь. Конечно, если говорить о деньгах, то я бо-о-ольше подхожу на роль человека, у которого следует требовать награ-а-аду.
— Именно. И вы не имеете права мне отказать! В конце концов, я спас жизнь Эмилии-тан — претендентки на роль королевы! Я самый настоящий спаситель! — Субару вскочил со стула, устремив палец к потолку.
— Должен призна-а-ать, что это истинная правда. В таком случае, не соизволишь ли уточнить, чего именно ты хочешь? — Розвааль тоже поднялся со своего места и глядел на юношу сверху вниз.
Эмилия с трепетом наблюдала за этой сценой.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? — повторил Розвааль. — Моё положение таково, что я действительно не могу тебе отказать. Я готов дать тебе всё что угодно, хотя бы только для того, чтобы ты не предал огласке факт утери инсигнии. Ита-а-ак, твоё желание?
— Хе-хе, вы поистине благородный человек, Розчи, — сказал Субару. — Я вправе пожелать всё, что захочу! А вы должны это исполнить! Мужчина обязан держать своё слово!
— Прекра-а-асные слова. Настоящие мужчины не ищут оправданий. Они выполняют свои обещания.
Субару понимал, что окружающие вряд ли оценят столь фамильярное поведение, однако именно этих слов Розвааля он и ждал. Внутренне он уже удовлетворённо потирал руки.
— У меня только одно желание. Наймите меня на работу в свой особняк!
Просьба Субару повергла всех в шок. После столь долгой прелюдии присутствующие ждали чего-то куда более серьёзного. Даже малоподвижные лица служанок отразили замешательство, а Беатрис скривилась так, словно проглотила дольку лимона.
