— Если это не создаст затруднений для наших хозяев, я бы предпочла остаться в лагере, — проговорила Джейн, благодарная за заботу.
Палатка, разделенная занавеской, оказалась больше, чем представлялось Джейн. Внутри было несколько стульев, покрытых шерстяными ковриками, и длинный диван. В углу стоял круглый стол, и вокруг него примостились деревянные стулья, на которых тоже лежали превосходные коврики.
— Обычно за занавеской женщины готовят еду днем, а ночью спит вся семья. Но эта палатка просторнее. Здесь есть место для приема именитых гостей.
— Да, не все так убого, как я думала, — проговорила Джейн, трогая коврики.
Тарик приподнял занавеску, за которой оказалась пара низких диванов. Тут же в комнате повисло неловкое напряжение.
— Я бы помылась, — сказала Джейн, желая поскорее выйти отсюда. Хорошо хоть, что палатка была просторной.
— Это можно сделать и после ужина, — заявил Тарик. — А пока что возьми воду из кувшина, чтобы освежиться. Наши хозяева будут тут с минуты на минуту, принесут наши вещи. А потом надо покормить и устроить на ночь Нуру.
Спустя час, когда Тарик и Джейн позаботились о птице, Гаит пригласил их осмотреть его деревню.
Все вместе поехали на машине вождя по грязной дороге, которая шла через пустынную местность. Тарик занял переднее сиденье, а Джейн села рядом с младшей женой Гаита, Матрой.
Из разговора мужчин она поняла, что Тарик принимает довольно деятельное участие в программе озеленения пустыни.
Вскоре перед ними предстали деревенские постройки. Стайка детишек у ветвистого дерева сгрудилась вокруг велосипеда. Когда появилась их машина, детишки уставились на вновь прибывших.
Выйдя из машины, Джейн последовала за мужчинами. Разбросанные на земле ковры цвета рубина, граната и топаза сверкали в лучах садящегося солнца. Несколько женщин сидели и пряли. У Джейн перехватило дыхание при виде ярких узоров и цветов.
— Как красиво, — выдохнула она.
Одна из женщин скромно улыбнулась.
— Это огромный проект, — подтвердил Тарик. — И для женщин он такая же важная работа, как для мужчин.
Когда они вернулись в лагерь, солнце уже окончательно село. Ночь в пустыне всегда наступает мгновенно, и резко падает температура. Джейн почувствовала, что дрожит. Темные облака собрались на небе, но дождя не было.
Хозяева с великим радушием приготовили ужин для своих гостей. Разожгли костер и собрались вокруг него.
Тарик с женой присоединились к ним и завели беседу. Джейн предложили кофе.
— Спасибо, очень кстати. — Она приняла чашечку из рук Матры.
— Это кофе бедуинов, — предупредил ее Тарик. — Очень крепкий и горький. Кофейные бобы жарятся на длинном подносе, а потом измельчаются ступкой и несколько часов варятся.
Джейн с подозрением покосилась на густую зеленоватую жидкость в своей пиале.
— Какой-то странный цвет.
— Это кардамон. Кофе надо пить в один глоток.
— Ну ладно, — она залпом проглотила жидкость и тут же закашлялась от горечи во рту. — Хорошо, что пиала маленькая.
Тарик расхохотался, а Джейн удивилась: с каких это пор он так искренне стал смеяться? В последнее время она чаще ловила на себе его хмурый и неодобрительный взгляд. Те дни, когда он искренне веселился, давно миновали.
Она и забыла, как ей нравился его смех.
Матра пришла с еще одним подносом, на котором стояли другие чашки. Тарик взял поднос и, поставив его, посмотрел на Джейн.
— А это как мне пить? — поинтересовалась она.
— Медленно, — ответил он, но в его глазах плясали огоньки.
— Сначала ты. — Джейн передала ему чашку, не желая попасться на удочку розыгрыша.
Он принял чашку из ее рук и сделал пару глотков. Глаза его вспыхнули ярче. Джейн смутилась. Он протянул чашку ей.
— Здесь остался глоток для тебя.
Их пальцы соприкоснулись. Словно электрический разряд пробежал между ними.
— Как тебе? — поинтересовался Тарик после того, как она допила тягучую жидкость.
Джейн облизнулась. Аромат кофе бодрил. Горячая волна прошла по ее телу. Горечи больше не ощущалось. Остался только запах кардамона.
— Совсем не горько.
Что же случилось? Или так действует его близость?
Джейн отпрянула и наткнулась на локоть Матры, которая держала новый поднос.
