И глаза его сами собой открылись.
Бутылочка с шампунем стояла на краю ванны. Джейн наклонилась вперед, шаря руками под водой в поисках мыла. Отсюда ему было не видно ее грудь, скрытую водой, зато белая гладкая спина соблазнительно поблескивала.
Зная, что она непременно разозлится на него, Тарик все равно продолжал смотреть. В своем воображении он уже ласкал ее шею и грудь.
Боже, что же он творит? Ведь Джейн больше никогда не будет принадлежать ему. То, что она сделала… этого не простить.
Тарик резко развернулся и ринулся прочь. Схватив со стола мыло и полотенце, он выбрался на свежий воздух и зашагал к общественным ваннам. Прочь от соблазна. Прочь от измены.
Когда же он вернулся, жена его крепко спала, холодная как лед.
Тарик взял еще одно одеяло и набросил на нее. Уж он-то знал, как холодно здесь бывает по ночам. Едва касаясь, Тарик погладил Джейн по волосам, разглядывая ее лицо, алебастровую кожу щек и алые губы, которые ему довелось целовать накануне.
Тарик победил себя и не стал снова целовать Джейн. Его рука дрожала, когда он погладил ее последний раз. Слишком большим было потрясение: он до сих пор ее хотел.
Несмотря на то, что она сделала.
Утром Джейн проснулась рано. В палатке было темно, и никаких признаков присутствия Тарика не наблюдалось. Она поднялась, нашла на столе спички и зажгла свечу. Быстро плеснула водой в лицо, освежившись. Где же все-таки Тарик?
Джейн заметила, что кровать Тарика смята. Значит, спал он все же тут. Ее бросило в жар при мысли о том, что они находились так близко.
Порывшись в сумках, Джейн нашла коротенькие обтягивающие легинсы и платье до колен. Переоделась. К этому времени ранние утренние лучи уже проникали через приоткрытый полог палатки. Повязав шарфик поверх головы, Джейн взяла солнечные очки и выскользнула наружу.
Утренний ветерок был еще свежим после ночной прохлады. Сухая почва указывала на то, что ночью дождь все же не пролился, несмотря на прогноз Тарика.
Вдоволь налюбовавшись зрелищем ясного неба над головой, Джейн огляделась. Тарика нигде не было видно. Автомобиль его тоже пропал.
Ее сердце недобро екнуло. Присмотревшись внимательней, Джейн разглядела белеющее пятно машины вдалеке в пустыне. Рядом стояла фигура мужчины, над головой которого парил сокол.
Тарик.
И Нура.
Вокруг простиралась огромная пустыня. Пятнадцать минут Джейн добиралась до машины. Пока дошла, сокол уже опустился на локоть хозяина.
Услышав шаги, Тарик повернулся.
— Доброе утро. Как спалось?
За вежливостью фразы Джейн послышалась забота. Но ведь между ними теперь такая пропасть. К чему все это?
— Хорошо, — отозвалась она.
А вот он, во всей видимости, не выспался. Под глазами залегли синие тени. Возможно, его тревожило состояние отца.
— Есть новости из дворца?
— Я разговаривал с отцом, с ним все хорошо. Медбрат сказал, что он выглядит и чувствует себя бодрее, — его взгляд оставался затуманенным. — Впрочем, это ничего не меняет. Просто ему немного лучше.
— Ну, по крайней мере, он не умрет до нашего возвращения. — Джейн заметила привязанный к лапке сокола блестящий предмет. — Что это? У Хана такого не было.
— Это маленький передатчик. Не хочу лишиться Нуры. Поэтому я решил воспользоваться техническими новинками.
— А что случилось с Ханом?
— Я потерял его, — его голос был ледяным. — Сразу после того, как ты уехала.
Джейн воздержалась от дальнейших расспросов, но сердце ее с болью затрепетало.
— Однако ты снова решил завести сокола, — заметила она.
— Да. Эти гордые птицы стали частью меня, — ответил он. — И так будет всегда.
Джейн послышалась в его голосе угроза. Тарик знал, что жена считает охоту варварской привычкой и не одобряет ее.
— Да. Ты настоящий шейх, — проговорила она задумчиво.
— И мужчина, — добавил он резко, тем самым раз и навсегда ставя ее на место.
Он — мужчина, она — женщина. Но связаны они одним — огнем страсти. Сексуальным желанием.
И ничем больше.
Джейн отвела взгляд, пытаясь понять эту связь. Нет, все это давно в прошлом. Или нет?
Тяжело вздохнув, она сменила тему разговора:
— Может, расскажешь, почему ты решил разводить соколов?
— Мне было пять лет, когда мы с отцом поехали на соколиную охоту, — хрипло проговорил Тарик. — Эмиры происходят из рода бедуинов, и каждый эмир обязан выучить своего сына охотиться с соколом. Это была памятная охота. Тем более что как раз тогда нас бросила мать.
