Элисон смеется:
— Это как раз то, что больше всего привлекает меня в тебе. Я могу говорить глупости и при этом не чувствовать себя дурой.
15.03
Мы обедаем в кафе недалеко от Рокфеллер-центра. Наш столик стоит у окна, и мы видим проходящих мимо людей. Мы сидим друг напротив друга, время от времени наши взгляды встречаются, и тогда мы смеемся, как будто знаем то, что никто, кроме нас, не знает.
22.34
Мы здорово устали. После многочасового хождения по самым лучшим барам и клубам Манхэттена мы сочли за благо провести остаток вечера в гостинице и посмотреть, что показывают по американскому телевидению. И вот мы сидим в своем номере, и я галочками отмечаю в меню то, что утром нам принесут на завтрак.
— Сок апельсиновый или грейпфрутовый?
— Грейпфрутовый.
— Чай или кофе?
— Для меня кофе, пожалуйста.
— Хлопья? У них есть мюсли, кукурузные хлопья, отруби и овсяная каша.
— Не надо.
— Фрукты?
— Я предпочитаю то, что едят ножом и вилкой.
— Хорошо, сколько яиц?
— Два.
— Каких?
— Яичница-глазунья, — отвечает Джим.
Я не могу не рассмеяться:
— Ты хоть раз заказывал себе яйца в ином виде? Ладно, перейдем к следующему. Сосиски?
— Сосиски тут нормальные?
Я пожимаю плечами.
— Ну ладно, закажи мне несколько штук на пробу.
— Канадский бекон?
— И немного бекона. А лучше всего понемногу из того, что у них есть. Мне очень нравится завтракать.
— Хорошо, — говорю я, ставя в меню галочки. — Последний вопрос из меню: ты меня любишь? Варианты ответа такие: чуть-чуть, сильно, так сильно, что и не описать словами.
Джим смотрит на меня и улыбается.
— Вариант три.
Воскресенье, 24 августа 1997 года
9.47
Мы высоко-высоко на крыше небоскреба Эмпайр стейт билдинг. Элисон рассматривает Манхэттен через стереотрубу, для чего сначала нужно было опустить монету в щель стоящего рядом устройства. Я листаю путеводитель по Нью-Йорку.
— Если верить путеводителю, в Эмпайр стейт билдинг сто три этажа, — говорю я Элисон.
— Точно? — рассеянно спрашивает она.
— А высота телевизионной антенны, установленной на крыше, 1472 фута.
— Невероятно.
— Объем здания тридцать семь миллионов кубических футов.
— Удивительно.
— Для его сооружения потребовалось семь миллионов человеко-часов.
— Умопомрачительно.
— Ты, мне кажется, воспринимаешь все эти данные с каким-то сарказмом, — говорю я. — Цифры, по которым я вожу пальцем, зачитывая их тебе, должны тебя впечатлять.
— Так они и впечатляют. А как насчет вот чего? Существует девушка, назовем ее для удобства дальнейшего общения Элисон Смит…
— Хорошее имя.
— Ну так вот, эта девушка по имени Элисон Смит любит и всегда будет любить вас. Что вы скажете насчет этого факта, мистер Оуэн?
— Отрадно слышать, — отвечаю я смеясь. — Но уж если выяснять все до конца, то позвольте мне ознакомить вас с фактом, касающимся лично меня. Существует молодой человек, назовем его для удобства дальнейшего общения Джимом Оуэном…
— Хорошее имя.
— Ну так вот, этот Джим Оуэн считает, что, кроме нарезанного хлеба[48], лучше вас ничего и быть не может. А что вы скажете по поводу этого факта?
— Блистательно, — отвечает она. — Ни одна девушка никогда не устанет слушать такого рода факты, особенно если они и в действительности что-то значат.
16.35
Мы стоим на вокзале Гранд Централ. Я говорю Джиму, что это должно быть самое красивое здание на всем свете. Мы смотрим на сонм огней в окнах наверху, и я спрашиваю его, почему никто из сотен людей, находящихся здесь, не смотрит пристально вверх, как это делаем мы. А он отвечает:
— Да потому, что, когда ты проводишь жизнь в повседневной борьбе за место под солнцем, вещам, подобным тем, на которые мы сейчас смотрим, можно уделить всего секунду, дабы ухватить их практическую ценность. То же самое можно сказать и о любви. Ты принимаешь ее за должное, а пройдет некоторое время, и ты перестанешь ее замечать.
Понедельник, 25 августа 1997 года
13.15
Мы в Центральном парке, сидим на скамейке напротив входа в зоопарк. Мы здесь уже часа полтора и просто глазеем на людей, перед тем как пойти в свою гостиницу и начать укладываться.
— Как ты думаешь, у нас когда-нибудь будут дети? — спрашиваю я Джима, глядя на проходящую мимо нас пару с детской коляской.
