Я показываю в переднюю часть салона:
— Она там. Мы не смогли сесть рядом.
— Ой, какая жалость. А вы знаете, я согласна пересесть, если хотите.
— У нее место в середине ряда, — объясняю я. — Вы же не захотите сидеть на этом месте… К тому же она сказала, что собирается спать во время перелета, мне этого, несмотря на все старания, не удалось.
— О?
— У меня что-то со сном.
— Нарушение суточного ритма?
— Я думаю, это началось еще до того, как мы прилетели в Штаты.
— Х-м-м, — качает головой Мэриан. — Позвольте спросить, кем вы работаете?
— Я бухгалтер.
— Это очень стрессовая работа?
— А какая работа не стрессовая?
Она улыбается.
— Ну а что еще происходит сейчас в вашей жизни? — Я смотрю на нее озадаченным взглядом. — Не подумайте, что меня разбирает любопытство, — просто я читала в одном журнале, что причиной бессонницы может быть стресс.
— Я думаю, что, возможно, это из-за работы, — отвечаю я.
— Вы не совсем уверены в этом. Может быть, дело в чем-то другом?
У меня вырывается нервный смешок.
— Возможная причина весьма странная, если можно так сказать.
— Да-да, — сочувственно кивает она. — Но когда что-либо странно, то это не всегда плохо, верно ведь? Кому понравится, если жизнь изо дня в день будет идти гладко, без малейших опасностей и потрясений? Вам наверняка нет? Мне тоже едва ли. Ну а касаясь вашей бессонницы… что-то вас мучит?
2.05 (по британскому времени)
20.05 (по американскому времени)
— Я хочу поговорить с администратором, — заявляю я решительно.
— Боюсь, в этом вопросе я не смогу вам помочь, — отвечает мужчина, стоящий за стойкой в вестибюле. — Я ночной портье. Администратор не появится раньше семи часов утра. Она очень милая леди и будет счастлива побеседовать с вами.
— Все это очень хорошо, но для меня это слабое утешение, — отвечаю я ему не раздумывая. Я раздражена, а когда в таком состоянии, вообще не задумываюсь о том, что говорю. Когда я в нормальном состоянии и в нормальных условиях, мое поведение имеет более цивилизованную форму. — Видите ли, порядки в вашей гостинице могут довести постояльцев до бешенства, — продолжаю я. — До полного бешенства. Я требую немедленной встречи с кем-либо, кто старше вас по должности.
— Понимаю, — говорит ночной портье. — Осмелюсь заметить, что по вашему виду легко догадаться, как сильно вы… сильно расстроены.
— Да, вы очень наблюдательны, — резко обрываю я его, но тут, словно очнувшись от сна, я чувствую ужасную неловкость оттого, что позволила себе грубо накричать на этого средних лет человека с приветливым лицом, осыпанным веснушками, и рыжими волосами, убеленными густой сединой. А что у него за акцент? Возможно, польский. Или русский? Словацкий? Похоже, какой-то из этих. От этого мне становится еще хуже. Ведь он вдали от родины, в чужой стране, а я веду себя с ним как невоспитанная деревенщина или футбольный хулиган. Нет вообще никакой причины кричать на этого беднягу, который наверняка не имеет никакого отношения к тем, в обязанности которых входит разносить пакетики с чаем по номерам.
— Позвольте спросить, что у вас за проблема? Может быть, я смогу вам помочь.
— Послушайте, мне очень жаль, прошу меня извинить.
Ночной портье смотрит на меня озадаченным взглядом:
— В чем вы извиняетесь?
— За то, что была груба с вами. Я не должна была говорить с вами в таком тоне. Не могу себе этого простить.
— Но вы, кажется, расстроены.
— Немного.
— А в чем причина?
— В мо… в моем номере не оказалось пакетиков с чаем.
Он понимающе кивает:
— Я заметил, что чай имеет особое значение для англичан… вы точно уверены в том, что ваша проблема заключается в отсутствии чайных пакетиков?
— Мне нужен был пакетик, чтобы заварить себе чашку чаю. Я не могла заснуть.
— От чая вы точно не заснете, в нем же кофеин.
— В чае что, много кофеина?
— Я помню, читал об этом в каком-то журнале.
Я смеюсь:
— Вы говорите ну в точности как мой жених. Он совсем недавно уверял меня, что все, что я пью для того, чтобы заснуть, в действительности только разгоняет сон.
Ночной портье улыбается:
— Так вы выходите замуж?
— Утром.
— И вы выходите замуж здесь?
— В Хэмптон-Сьют.
— Поздравляю вас, — говорит он, протягивая мне руку. Мне это кажется несколько странным, но я все-таки пожимаю ее. Его рука огромная, усыпанная веснушками, ладонь чуть липкая, но в ней чувствуется уверенная сила. — Вы будете очень счастливы, — ласковым голосом добавляет он.
