- Ну, товарищи, теперь все зависит от нас.
- Веди, Василий. Ты дорогу знаешь.
Нелегко бежать из неволи на чужой стороне. Каждая тропинка в лесу встает незнакомой. Каждый шаг таит опасность.
Сначала шли вместе. Потом поняли, что это рискованно.
Костя Курский предложил: пусть Вася сначала идет вперед один, он все-таки знает дорогу. Если все спокойно - ухнет совой. На этот сигнал будут подходить остальные.
Вася шел, присматриваясь к теням, подавал сигнал, ждал. Пленные появлялись. Он шел дальше.
Так пробирались через лесную чащу всю ночь. На шоссе шумели моторы. Между деревьями проскальзывали лучи фар. Несколько раз доносились лай собак, стрельба, крики. Думалось, не их ли это ищут? Спотыкаясь о корневища, скользя и падая на размокшей земле, пленные торопливо уходили от шоссе дальше в лес...
23
На рассвете, мокрые и продрогшие, они залегли в кустах у деревни Бела. Усач и Вася пошли искать дом Застепы, показанный им со двора Ироушеком в прошлый раз. Остальные ждали и волновались. А вдруг Ироушек - провокатор? Темные тени принимали за подкрадывающихся немцев. Минуты казались часами.
Когда нервы напряглись до предела, близко закричала сова. От неожиданности кто-то выругался вполголоса. Но это вернулись с Застепой Усач и Вася.
Беглецы осторожно стали выходить из кустов.
- Все? - спросил чех.
- Часть осталась.
- Шкода! Ну, пошли.
Пленные не знали, что слово "шкода" означает всего лишь "жаль", неуверенно двинулись следом. Воображение невольно придавало услышанному тревожный смысл.
- Тише, - предупредил Застепа. - По улице ходит немецкий патруль...
Садами и огородами он провел их к центру деревни. Одну группу оставил у себя. Вторую завел к Ироушеку. Третью передал Новаку, которого разбудил осторожным стуком в окно.
Вася попал во вторую группу.
До утра спали на теплом и просторном чердаке учительского дома. Потом Ироушек принес завтрак.
Беглецы переглядывались, тревожно следили за действиями хозяев. Ироушек понимающе улыбался, похлопывал русских по плечам:
- Все в порядке. Все в порядке. Чех и русский - братья... Сейчас наши крестьяне поедут в Рехембург. Посмотрят, что там делается.
Вечером рассказал: охрану оставшихся пленных немцы усилили. В помощь им прибыли солдаты из Луже, и по окрестным дорогам и селам носятся на машинах отряды националистов. На дорогах засады. В деревнях проходят обыски и облавы.
- Вам надо выждать два-три дня. В нашей деревне тоже много немцев.
Сидели тихо. Впервые за долгое время ели по-человечески. Томились от неизвестности.
К концу вторых суток учитель снова поднялся на чердак. Он улыбался:
- Есть хорошая новость. Остальные пленные тоже бежали. Все до одного.
Русские радостно вскочили на ноги:
- Неужели? А больной? У нас один больной был.
- Не в себе.
- Увели.
- Ото деды! Ото молодцы, - счастливо смеялся Солоненко. - Ото Ванька! Я ему орден бы дав за таке дило...
Как ушли оставшиеся, кто организовал, побег - неизвестно. Но они действительно ушли, несмотря на усиленную охрану, и попали в другое партизанское соединение.
Когда стемнело, Ироушек снова поднялся на чердак. С ним были Застепа и Новак.
- Пойдем к партизанам, - сказал Ироушек.
Осторожно выкрались из деревни. Сразу за дворами начались горы. Шли долго. Дорогой не раз приходила мысль: "Сторона чужая. Люди незнакомые. Вот заведут подальше и..."
24
Но Ироушек, Застепа, Новак были настоящими друзьями. Чехи и словаки начали борьбу за свое освобождение в первые же месяцы немецкой оккупации. Сначала это были стачки заводских рабочих, железнодорожников и шахтеров. Весной 1942 года в Остравском крае, Бескидских горах, в Словакии возникли группы сопротивления. А к лету 1944 года во многих районах Чехословакии уже вели тяжелые бои с врагом партизанские отряды и соединения.
Чешские и словацкие патриоты, бежавшие с родины чтобы бороться за ее свободу, нашли в Советском Союзе самый братский прием. В степном городке Бузулуке был сформирован первый чехословацкий батальон, ставший ядром корпуса, который потом с боями прошел от Соколова под Харьковом до Праги. Чехословацких офицеров и солдат, обученных борьбе в тылу врага, вместе с опытными русскими партизанами забрасывали на самолетах в глубь Чехии и Словакии.
