Чалышева молчала. Не привыкла открывать тайников своей души. Было бы что в этих тайниках — может, и разоткровенничалась бы. Но она знала себе цену. Знала, что работа, которую выполняла, была ей по плечу, но другая… Отсюда рождалась зависть без обиды. Обида возникает от несправедливости, зависть — от превосходства других над тобой.
— Хорошо, не буду требовать от вас откровенности, — сказал профессор, выводя Чалышеву из тягостной нерешительности. — Однако извольте выслушать то, что я о вас думаю. Далеко не все способны к научной работе, но одних спасает упорство, других… простите, нахальство. У вас нет ни того, ни другого. Знаете, чем вы богаты с избытком? Честностью. И за это я вас ценю. Работу, которую другой выполнит за неделю, не особенно заботясь о точности, вы делаете месяц, два, но делаете безупречно, на совесть. Вот какая у вас репутация. Ей-богу, это не мало.
Впервые посторонний человек говорил с ней так доброжелательно. И вообще это был единственный человек, который по-настоящему старался ей помочь.
Что-то дрогнуло в душе Чалышевой, в душе, которая жила без тепла, без человеческой ласки.
И все же она молчала. Не привыкла быть откровенной, отвечать откровенностью на откровенность, не была приучена к этому. Даже в семье, где ее жалели и щадили, с ней разговаривали о чем угодно, только не о ней самой.
По выражению ее глаз, всегда безразлично-спокойных, а сейчас словно подернутых туманной пленкой, профессор понял, что она растрогана, и сам растрогался. Обычная человеческая слабость: мы любим тех, кому делаем добро.
— Перейдем к делу, — прервал ее размышления профессор. — Вам надо браться за диссертацию. Ксения. Все мы не вечны, мне вот на седьмой десяток потянуло. Кто позаботится о вас? Проблемой старения резины вы не интересовались?
Нет, не интересовалась она этой проблемой, как не интересовалась никакой другой, хотя много знала, много читала из того, что полагалось знать и читать. Даже на всех защитах диссертаций присутствовала. Ее удивляли неожиданные мысли, смелые выводы, открытия, которые делали люди, а иногда скудоумие и наукообразная банальность мышления. Но ни то, ни другое не пробудило в ней желания заявить о себе. Одним не могла подражать, другим — не хотела.
— Не интересовалась, — призналась Чалышева.
— А теперь заинтересуетесь.
— Но этой темы в плане нет…
— А-а, деточка. — Профессор лукаво прищурился. — Планы составляются и изменяются. Я эту тему специально для вас приберег. Внес бы ее в план, за нее сразу ухватились бы. А теперь сделаем так, будто ее вы сами облюбовали.
— Дмитрий Павлович… — только и смогла вымолвить Чалышева и, запнувшись, прижала руку к груди — жест, на который она до сих пор не была способна.
Профессор встал, отпер огромный сейф, достал пакет, тщательно перевязанный шпагатом, вскрыл его, извлек толстый том.
— Вот это для вас неоценимое сокровище, — почему-то переходя на шепот, сказал он. — Исследование антистарителей, произведенное одной фирмой. Берите его, несите домой и никому не показывайте. Ни одной живой душе. Черпайте из него все, что потребуется.
Растроганный собственной добротой, профессор пожелал Чалышевой успеха, даже поцеловал по-отечески в лоб и остался в кабинете, чрезвычайно довольный собой.
Не было до сих пор у Ксении Федотовны дня радостнее, чем этот. Она возвращалась домой переполненная благодарностью, бережно неся пухлый том, насыщенный тысячами цифр и данных. Сейчас ее не раздражали веселые лица людей. У нее появилась цель в жизни, и, главное, цель, которую не так уж трудно будет достигнуть. Нет, она не думала о том, чтобы просто заимствовать данные. Она будет работать, вести исследования. Но канва у нее в руках. Это все равно что решать задачу, имея готовый ответ, даже больше — схему решения. Ко всему прочему ее привлекала и тема. Она вполне соответствовала ее репутации. Открытий от нее никто не ждал, а вот сравнительное исследование разных зарубежных антистарителей и выбор наиболее эффективных и экономичных — это как раз для нее. Надо, конечно, немало потрудиться над общей частью, над историей вопроса, проявить эрудицию, продемонстрировать глубину теоретических познаний…
