У Алиссы перехватило дыхание от неприкрытого одобрения в его глазах. Затем он моргнул, и выражение лица стало пустым.
— Грифф отметился, пока ты была в душе. Всё в порядке. Завтра к нему приедет команда. Ребёнок в безопасности.
Ей потребовались все силы, чтобы не задать вопросы, кричащие в её голове. Как выглядит Эли? У него уже вырос передний зуб? Он счастлив? Алисса получала фотографии ежегодно, но это было, как получить две капли воды после многих лет бродяжничества в пустыне. Она жаждала большего. И её взбесило то, что у Нейта были фотографии – по крайней мере, одна, которую он показал ей, но, возможно, у него есть еще.
— Хорошо, спасибо.
— Я задавался вопросом, попросишь ли ты больше фотографий, чем уже получаешь, или будешь расспрашивать Гриффа о ребёнке.
Она покачала головой.
— Нет. В смысле, я хочу этого, но у меня есть соглашение с его родителями. Они контролируют то, какие фотографии и информацию я получаю об Эли. И они были крайне общительны насчёт того, что я обеспечиваю защиту. Я не переступлю через это.
Не важно, как сильно она этого хотела. Алисса отдала это право, ясно и просто. Теперь она должна жить с этим выбором.
— Достаточно справедливо. — он поднял бутылку. — Вина?
Плохая идея. Она была уставшей, голодной и слишком уязвимой. Девушка открыла рот, чтобы сказать «нет».
— Конечно.
Хах, кажется, между её мозгом и языком было недопонимание.
— Можешь захватить пару бутылок воды из холодильника? Я разжёг костёр во дворе. Давай поедим там.
Они вышли на улицу и устроились вокруг каменной ямы для костра в центре двора. Тёмная ночь, наполненная ароматом винограда, и тихий треск пламени сгладил некоторые из её рваных краёв. Положив ногу на каменное кольцо, она взяла тарелку с пиццей. Запах снова томил её, наконец, отключив память. Её рот наполнился слюной, но девушка повернулась к Ханту, который сидел рядом.
— Греческая пицца?
— Она была твоей любимой.
Её сердце чуть подскочило от счастья, что он помнил.
— Я не ела её много лет. — она откусила огромный кусок, её рот наполнился сыром «Фета», перцем и оливками. — Лучше, чем я помню.
Вино согревало её наравне с огнём, пока она наедалась пиццей. Любопытство, которое девушка подавляла весь день, оказалось на поверхности.
— Значит, ты купил это место у своих родителей?
Это не могло быть дёшево.
— Да, сразу когда вернулся домой два года назад. Они устали от содержания дома и хотели попутешествовать. Мы с Эрин оба не хотели отпускать дом, но у неё не то финансовое положение, чтобы покупать его, так что купил я.
Каждый раз, когда он упоминал свою сестру, Алисса скучала по ней всё больше.
— У Эрин хороший лофт. Я подписана на неё в интернете.
Эрин продавала изделия местных художников, включая свою собственную глиняную посуду.
— Да, но её бизнес требует много финансовых вложений, а я не хотел, чтобы она прыгала выше головы. И...
— Что?
Она повернулась, глядя на него в свете костра.
— Мне нужно было место, чтобы лепить.
— Оу. — за этим заявлением скрывалось напряжение, которого она не понимала. Родители Ханта и его сестра были одержимыми художниками: мама – рисовала, отец – вырезал из камня, а Эрин – лепила из глины посуду. Для Ханта это было более чем хобби. Он обладал сумасшедшим количеством таланта, но его любовью была армия. Так, когда проявилась эта необходимость? — Мастерская по-прежнему там, сзади?
Челюсть Ханта дёрнулась, затем он развернулся.
— Я держу её под замком. Ты можешь ходить где угодно в доме или вне его, не стесняйся использовать бассейн, всё что хочешь. Но в мастерскую вход воспрещён.
Девушка положила свой кусочек пиццы, её желудок напрягся. Много лет назад она врывалась в мастерскую, пока он работал, и ему было плевать. Он приветствовал её. Алисса делала фотографии или болтала, но по большей части просто хотела сидеть там, позволяя музыке, которую он включал, окутывать её, пока она смотрела, как он лепит. А теперь он даже не хотел видеть её там.
Девушка открыла рот, чтобы спросить почему, а затем спохватилась. Она не видела его или его семью много лет. Она не имела права требовать ответы. Он был невероятно щедр, что привёз её сюда, сохраняя в безопасности, организовал защиту для Эли и его семьи. Впервые за последние несчастные двадцать четыре часа она чувствовала себя в безопасности, и если он хотел, чтобы она держалась подальше от его мастерской, она будет уважать это.
