Разговор с Каллиопой и Клио. История в избранных стихах и сценах - страница 23

Шрифт
Интервал
стр.

Картина четвёртая

Москва. Дом Измайловых. Январь 1722 года. В комнате Измайлов и Макаров.


Измайлов

Какое ликование кругом!
Поистине Москва преобразилась.
На улицах, подъемля паруса,
Потешные суда скользят по снегу,
Влекомые гнедыми лошадьми.
На главном корабле – сам Пётр Великий
Бьёт зóрю, барабанщиком одетый.
На прочих – в масках, ряженые сплошь —
Сенаторы, министры, генералы,
Статс-дамы, чужестранные послы.
Визжат полозья, всхрапывают кони,
Гремит музы́ка, блещет фейерверк,
И радостные крики раздаются.
То – мир Ништадский празднует Россия,
То – Балтикой повеяло в Москве!

Макаров

Измайлов, ты заделался пиитой?..
А что, скучал по дому, по Кремлю?

Измайлов

По улочке любой незнаменитой!

Макаров

И я первопрестольную люблю.
Хоть родом вологодский. Пусть душою
Привязан к Петербургу… Но Москва
Не может быть для русского чужою,
Доколе в русском родина жива.
И даже в Парадизе деловитом
В Пожарского играет детвора,
И пишет петербуржца московитом
Посланник иноземного двора.
Отсюда ополченцы гнали шведа,
И крымца, и поляка, и литву.
Отсюда начинается победа,
В Европу выводящая Москву.
А оный машкарад – утеха людям,
Чья жизнь была не шибко весела,
И нешто мы о нём судачить будем?
…Обсудим азиатские дела.
Что писано тобою из Иркутска,
Получено под осень. А уже
Февраль не за горами. Долго ехал!

Измайлов

Быстрее не поспел: обоза ждал.
Поклажа драгоценная – подарки
Его величеству от богдыхана.
Угодно вашей милости взглянуть?

(Показывает.)

Атлáс. Парча. Китайская бумага.
Хрустальные корчаги да бутылки.
Да утварь золотая. Да фарфор.
Два ящика ракет для фейерверка.
Японские коробочки из лака.
Зелёный чай. И жемчуг. И женьшень.
А главное – роскошные обои,
Заказ его величества! Пока —
Один кусок. Но прочие семнадцать,
Я думаю, отправлены уже…

(У отдельного столика.)

А эти вот безделицы… позвольте
Их вам презентовать. От всей души.

Макаров

Спасибо, капитан, я очень тронут…
А добрыми вестями – одаришь?
Торговый договор опять отложен.
Иль эти перебежчики, о коих
Ты давеча писал, достойный повод
Купечество порушить? Объясни.

Измайлов

Министры богдыхана понимают,
Как выгодна российскому двору
Казённая коммерция в Пекине,
И оную грозятся упразднить,
Тем самым принуждая нас к уступкам
В делах иного рода – порубежных.
Послушать хана – он горой за мир…

Макаров

Но мир, ему лишь выгодный?.. Каков он?

Измайлов

Семидесяти нет. Умён. Учён.
В науках европейских тоже сведущ.
Наставники его, иезуиты,
Гоненьям подвергались до поры;
Когда же от болотной лихорадки
Корою хинной вылечили хана,
В доверие к нему вошли тотчас.

Макаров

Оставим сих отцов… Скажи-ка лучше:
В Даурию не вторгнутся манзуры?

Измайлов

Резону, Алексей Васильич, нет.
С захваченным управиться не могут.

Макаров

Вот это и хотел услышать я!
Мы сотню лет за Балтику боролись.
А сколько предстоит за Каспий драться.
Не дай-то Бог ещё и за Байкал!

(Распахивает окно.)

Но что это? Балтийские матросы!
Как слаженно и яростно поют,
Как ловко управляют парусами
И посуху, как по морю, плывут!

(С улицы доносится песня —

звучит знаменитый кант

«Буря море раздымает…».)

Давно ли деревенскими парнями
Играли в бабки, бегали по девкам,
Один другому квасили носы,
А ныне – сухопутную державу
Играючи выводят в океан!
Поистине земля преобразилась…
Песню тревожную сменяет победная.

Голоса певчих

Ра-дуйся, Росско земле,
Ра-дуйся, Росско земле,
Ра-дуйся, Росско земле,
Ли-куй, ликуй, ликуй и веселися,
Ли-куй, ликуй, ликуй: швед умирися!..
Ви-ват, ви-ват, ви-ват…

Картина пятая

Нижегородский порт. Галера Петра Великого. 30 мая 1722 года. Раннее утро. В каюте Пётр и Макаров.


Пётр (над картой)

Советует грузинский царь Вахтанг
Идти прямой дорогою к Тифлису.
Вдоль Терека. Минуя Кабарду.
Но горный путь зело небезопасен,
Понеже пролегает по владеньям
Вахтанговых противников, а паче
Для пушек и обоза оный плох.
И мы – своим союзникам навстречу —
Отправимся не сушей, а водою:
От Астрахани – морем – на Дербент.
Что скажешь, Алексей Васильич?

Макаров (осторожно)

Ваше
Величество, задумано изрядно…

Пётр

Свершится ли на деле? Так? Вот видишь,
Не токмо ты умеешь с полуслова
Угадывать сомнения Петра,
И мне твои понятны опасенья…
Поспать-то удалось?

Макаров

Чуток вздремнул.

Пётр

А я всю ночь не мог очей сомкнуть.
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Трилогия страстей
Вольны быть вместе
Всеволод Большое Гнездо из рода Мономаха. Византийские уроки Владимирской Руси
Из глубины. Избранные стихотворения
Всепрощающая любовь
Стихотворения
Избранное