Люди вокруг оцепенели, некоторые испуганно вскрикнули, а Таркус замер с поднятой для удара рукой.
– Отпустите его! – приказал магистр Бателейс и вытянул вперед руку, в которой потрескивали от магической энергии кристаллы графита.
В следующее мгновение, когда Таркус не подчинился, Бателейс опустил руку, и огненная стрела, подобная молнии, вонзилась в землю у самых ног парня.
– Я приказал тебе отпустить его, и предупреждающих ударов больше не будет, – предостерег хулигана магистр.
За его спиной сгрудились еще несколько монахов, включая и брата Реанду, и почти у всех в руках были священные камни. Таркус Брин дерзко взглянул на братьев святого Абеля, но все же разжал пальцы и оттолкнул от себя калеку.
– Неужели вы защищаете этого урода? – громко, чтобы все могли услышать, воскликнул Таркус с презрительной усмешкой.
– Мы заботимся о благополучии самых несчастных среди нас, а не только о самых сильных, – ответил магистр Бателейс.
Со стороны, где стоял Берниввигар, раздался громкий смех, вслед за жрецом рассмеялись и некоторые зрители.
Брансен видел, как недоволен магистр Бателейс. На мгновение их глаза встретились, и во взгляде монаха не было ни капли сострадания. К ужасу Брансена, во взгляде своего заступника он прочел не меньшую злобу, чем в глазах Таркуса. Но он не придал этому большого значения, поскольку сосредоточенно старался выкарабкаться из грязи, а тут еще до него донеслись слова Таркуса, обращенные к Кадайль: «Не думай, что на этом все закончится, шлюха. Я знаю, где ты живешь!»
Кадайль плюнула ему под ноги и бросилась на помощь Брансену, чтобы поднять его на ноги. Несмотря на громкое улюлюканье толпы и явное презрение на лице Берниввигара, девушка бережно отряхивала калеку и вытирала его лицо.
– Отойди от него, – последовала неожиданная команда, и Брансен вместе с Кадайль увидели, что к ним приближается магистр Бателейс. – Фу, девочка, – поморщился монах. – Тебе здесь не место.
– Н-н-но… – заикнулся Брансен.
– Закрой рот, – отрезал магистр, схватил Брансена за плечо и оторвал от Кадайль, пихнув в сторону брата Реанду.
– Успокойся, Брансен, – произнес тот. – Все уже закончилось.
Юноша сумел повернуть лицо к Кадайль, и девушка ему улыбнулась, а потом жестом показала, чтобы он следовал за монахами.
Брансен все еще что-то пытался сказать и махнул рукой в сторону Таркуса; его тревожили угрозы парня, но с губ летели брызги слюны и нечленораздельные звуки.
– Ох, замолчи, пожалуйста, – бросил Бателейс, проходя мимо, а потом добавил, обратившись к Реанду: – Не выпускай его за ворота монастыря, пока мое терпение не истощилось. Иначе, боюсь, я отдам его на потеху толпе.
Брат Реанду покровительственно похлопал юношу по плечу и повел к собору.
По всей видимости, магистр Бателейс был сильно недоволен. Его раздраженный голос долетал до Брансена задолго до того, как мальчик подошел к дверям комнаты, куда его вызвал брат Реанду.
– Ну вот, мы дошли до того, что используем священные камни, чтобы угрожать людям и спасать от толпы этого… этого урода.
– Магистр, мы принадлежим к братству святого Абеля, а главной его чертой было чувство сострадания, – ответил брат Реанду. – Когда мы принимали мальчика под свое покровительство, мы уже обсуждали этот вопрос.
– Мы взяли его к себе ради чудесного меча, способного укрепить наши позиции в глазах лорда Прайди, – поправил его магистр. – Не стоит об этом забывать.
Брансен ошеломленно замер и даже перестал дышать. О каком мече они говорят? Неужели о произведении его матери?
– И все же он находится под нашей защитой, – заметил брат Реанду.
– Тогда с сегодняшнего дня он не должен выходить за ворота монастыря. Пусть собирает горшки и ставит их у задней калитки, а кто-то из молодых послушников будет относить их к реке.
– Неужели ты оправдываешь действия этих трех негодяев?
– Как я могу их винить в такое тяжелое время? – возразил Бателейс. – Они покинули свои дома, воевали, их могли убить, а он оставался здесь, в безопасности, брат Реанду. Он ел пищу, которую крестьяне выращивали на полях или добывали на охоте.
– Магистр!
Голоса на мгновение стихли, и Брансен осторожно заглянул внутрь. Бателейс, прикрыв глаза, стоял рядом со столом, за которым виднелись два стула. Магистр сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и наконец успокоился.
