Она отступила на шаг, чувствуя заливающий щеки румянец. Раен не знала, как вести себя в такой ситуации, и смущение ее превратилось в ярость.
– А кто послал вас бродить под окнами?
– Мы охраняем вертолет, маленькая Мет-марен. Хотим быть уверенными, что гостеприимство Мет-маренов именно таково, каким должно быть.
Это ей не понравилось, она повернулась на пятке, на мгновенье испугавшись, что они попытаются ее остановить. Однако они не шевельнулись, и она еще раз презрительно обернулась, чтобы они не подумали, что это от них бежит она с собственной веранды.
– Кажется, я оставила дома оружие, – заявила Раен. – Обычно я ношу излучатель для защиты от вредителей.
Лицо Пола сразу посерьезнело.
– Спокойной ночи, Мет-марен.
Она открыла дверь и вошла в светлый, безопасный дом, к своим соплеменникам.
Перед рассветом раздался шум мотора. "СТАРТУЕТ ГЕЛИКОПТЕР", – подумала Раен, поворачиваясь на бок и пряча голову под подушку. Разговор в столовой продолжался страшно долго, иногда настолько громкий, что слышно было через дверь. Собравшиеся в зале наконец разошлись, чтобы вернуться к обязанностям или развлечениям. В Клане воцарилась некоторая расслабленность; молодежь и менее важные старшие, обиженные удалением с совещания, искали способ продемонстрировать эту обиду. Несколько человек напились, несколько нашли более экстравагантные развлечения, так что одна из горничных-ази, перепуганная, прибежала в комнату Раен и легла там спать.
Ее впустила Лия, личная ази Раен, женщина, приближающаяся к своему последнему, сороковому году жизни. Раен взглянула на нее, щуря глаза. Лия спала на стуле у дверей, а беглянка устроилась на кушетке у стены. Добрая старая Лия, обеспокоенная суматохой, наверняка заняла это неудобное место, заботясь о безопасности Раен.
Любовь – вот чем была Лия, руки которой обнимали девушку все пятнадцать лет ее жизни. Мать означала авторитет, красоту, привязанность и безопасность, но любовь давала Лия, искусственно созданная для материнства, хотя ази были бесплодны.
Мимо такого часового невозможно было проскользнуть незаметно. Раен пыталась встать и одеться по возможности тихо, но Лия проснулась и закружилась по комнате, подбирая одежду, потом разбудила спящую горничную, приготовила ванну и застелила кровать. Она сама проверяла каждую мелочь. Раен терпеливо сносила это, хоть и хотела как можно скорее посмотреть, что творится внизу. Однако для Лии у нее имелись неограниченные запасы терпения; отказ мог бы обидеть ее. Ей исполнилось уже тридцать девять лет, и оставался всего год до того, как проявится и убьет ее дефект, который ей привили. Раен знала об этом и очень жалела, хоть и не была уверена, что Лие известен свой возраст. Ни за что на свете не согласилась бы она сделать ее несчастной хотя бы на мгновенье, как не могла позволить, чтобы Лия узнала причины такого ее поведения.
ЭТО ЧАСТЬ ВЗРОСЛЕНИЯ, – объяснила ей как-то мать. – ЦЕНА БЕССМЕРТИЯ. АЗИ И БЕТА ПОЯВЛЯЮТСЯ И ИСЧЕЗАЮТ, АЗИ БЫСТРЕЕ ВСЕХ. И ВСЕ МЫ ЛЮБИМ ИХ, ПОКА НЕ ВЫРАСТЕМ. ТЕРЯЯ НЯНЮ, НАЧИНАЕШЬ ПОНИМАТЬ: КТО ОНИ, А КТО МЫ. ЭТО ЦЕННЫЙ УРОК, РАЕН. УЧИСЬ РАДОВАТЬСЯ МГНОВЕНИЮ, УЧИСЬ ПРОЩАТЬСЯ.
Лия подала плащ цвета Клана, и Раен решила, что он будет вполне уместен. Застегнув пряжку, она позволила ази поправить его на плечах, потом подошла к окну и взглянула на посадочную площадку, освещенную первыми лучами Солнца.
Один вертолет еще оставался, и значит, совещание не закончилось. Выйдя в коридор, она сбежала вниз, к залу совета, где по-прежнему угрюмо прогуливались несколько человек, явно не настроенных делиться информацией с пятнадцатилетней девчонкой, хотя бы и родственницей старейшего. Она сразу почувствовала это и услышала голоса, по-прежнему доносящиеся изнутри.
Покачав головой, Раен прошла дальше, думая о завтраке, хотя обычно не ела его. Занятий не будет, по крайней мере это было ясно. Впрочем, она охотно отдала бы неделю каникул, чтобы только удалить Руилов и их друзей из поместья Сулов.
Ей вдруг вспомнилась троица Холдов – интересно, все ли еще они на веранде?
Их там не оказалось. Уперев руки в бедра, она прижалась спиной к стене и глубоко вздохнула. Ази шли на поля так же, как делали это каждое утро. Лучи солнца коснулись свечедеревьев и живой изгороди: наступало лучшее время дня, до том как солнце Гидры покажет свое истинное лицо и зальет жаром небо и землю.
