Точные выстрелы Пола валили атакующих одного за другим.
Кто-то встал за спиной Джима – Мерри, стреляющий по нервным узлам маджат, за ним Раен, чьи выстрелы были не менее точны, чем Пола, Писк стих, маджат выскочили из-за спин людей, промчались мимо. Люди сжались за укрытием.
Пол перестал стрелять. Он лежал с простреленной головой и гаснущим взором вглядывался в пространство. Раен, склонившись, осторожно коснулась губами его лба.
– Первый раз, – прошептал Пол, тело его вздрогнуло и замерло.
Раен отвернулась. Атака была отбита, маджат отступали к стене. Внезапно она выругалась, вскочила и побежала, за ней Мерри и другие ази. Джим выпустил руку Пола, схватил его карабин и выскочил из-за прикрытия скал.
Какая-то темная фигура повалила его на землю. Воин за Воином пробегали по нему, и скоро всякая боль исчезла.
Страдание переполняло Мать, гнездилось в каждом могучем толчке ног, передвигающих ее огромное тело на половину длины. Трутни окружали ее, непривычные к таким усилиям, Работницы бегали взад-вперед, предлагая пищу – иссякающие жизненные жидкости их собственных тел, кормили ее и Трутней.
Их цвета изменились, полосы темной и светлой голубизны перемежались с чернотой. Это зрелище вызвало у нее беспокойство, и она застонала, толкая свое тело вперед по новому туннелю.
– МАТЬ, – пели Работницы, – МАТЬ, МАТЬ.
И она вела их.
– Я ОТКРЫЛ ДОРОГУ, – сообщил Разум Воина, когда кто-то из них коснулся ее. – ВРАГИ ОТСТУПАЮТ. НУЖНЫ РАБОТНИЦЫ, ЧТОБЫ УБРАТЬ ВАЛУНЫ.
– ХОРОШО, – похвалила она, чувствуя жизненные жидкости и победу.
Воин убежал, спотыкаясь от усталости и спешки.
– ИДИТЕ ЗА ЭТОЙ-ОСОБЬЮ, – сообщал его вкус работницам. – ИДИТЕ, ИДИТЕ ЗА МНОЙ.
– Леди?
Раен, запыхавшись, остановилась у стены, огонек ази висел у нее на запястье. Моргая, она вглядывалась в мрак подземного прохода, по которому шли сейчас маджат. Кто-то подал ей бутылку, она глотнула, передала дальше угрюмым людям, скорчившимся под арочным сводом туннеля. Они тяжело дышали, потерянные среди необычайных звуков, среди движения покрытых хитиновыми панцирями тел, топота ног со шпорами. Один из них, раненый, сполз на землю. Раен хлопнула его по плечу, он поднял голову и посмотрел на нее. Кто-то подал ему бутылку.
Их осталось двенадцать, всего двенадцать из всех, кого она забрала с собой. Сглотнув, она оперлась на плечо Мерри, дыхание постепенно выравнивалось.
– Центр там, – вытянула она руку. – Голубые удерживают луч А, красные, видимо, сидят в Е, на пути к порту. Зеленые… не знаю. Золотистые… кажется в С, на юге. Они собираются в Центре, перед зданиями ИТАК.
– Три кургана против нас, – буркнул Мерри. – Леди, голубым не выстоять.
Она стиснула его руку.
– Я тоже так думаю, но их уже ничто не остановит. Мы сражались с ними, но теперь, Мерри, бери людей и возвращайся. Я не хочу потерять вас всех.
– Леди… позволь мне остаться. А их отошли.
Другие тоже запротестовали, в голубом сиянии она видела обращенные к ней лица.
– Кто хочет остаться, пусть остается, – решила она и двинулась вперед, повесив карабин на плечо.
Пошли все, может быть, их толкал страх перед маджат. Так думала Раен, хотя подозревала нечто иное, во что не позволял поверить здравый смысл. Подняв ладонь к лицу, вытерла слезы. Она не испытывала ни сожаления, ни боли, просто настолько устала, что глаза слезились. В туннеле стоял запах маджат, похожий на запах сырой бумаги. По дороге они то и дело видели необыкновенные картины: машины, остановившиеся там, где застало их прекращение подачи энергии, мертвые бета на тротуарах или в машинах с выбитыми стеклами, умершие от укусов или от страха. Идущие непрерывным потоком Воины толкали их тела.
В толпе появились ази голубого кургана, шатающиеся от истощения, подгоняемые безумной потребностью спешить, за ними Работницы, кричавшие пискляво и жалостно.
– Идут все, леди, – прошептал Мерри. – Даже королева придет. Леди, разумно ли оставаться в этом месте?
– Нет, – искренне ответила она. – Вовсе нет.
Однако не остановилась. Крики Работниц превратились в песню, которая звенела в ушах, текла по нервным волокнам, глушила всякие мысли.
