Это как мытарства есть перед Богом, а вот это ихние мытарства. У них там тоже целый огромный суд. И чем глубже ты падаешь, тем меньше шансов, что тебя могут вымолить. А точнее, если вообще упадешь, к самому Люцию туда, Люциферу этому падшему, мерзкому созданию, творению Божьему, если к нему попадешь — уже все. Оттуда уже не выбраться. Почему и говорят: некоторые души вымолить уже невозможно. Это правда.
Но я видел души, которые вымаливали. Там прям, из ада. Видел, как спускаются Ангелы, прям спускаются… отверзается, как будто, вот это небо огненное, а оно такое задымленное, такое, огненное… Как будто отверзается, и спускается Ангел, не один притом Ангел — спускаются три Ангела, вот. Один Ангел — это который ведет по мытарствам, второй — это Архангел, и третий — это его, этого человека, Ангел-Хранитель. Спускаются и забирают. Знаете, как быстро забирают, вот эту душу? Хоп — вот так вот! Прям махом, даже не успеешь глазом моргнуть. И все затворяется. И когда вот этот свет открывается, все те души, которые находятся по округе, они прям все молить начинают этих Ангелов: «заберите нас отсюда!» Потому что они в своих кольцах сидят огненных. Они не могут из них выйти. Потому что они пали. Они получили то, что хотели получить. То есть, быть в рабстве, в пленении всю свою жизнь, в самообличении своей сущности греховной. И это было ужасно — на эти лица смотреть.
И тут мне начинают показывать других. То есть, мне показали политику, то, как церковь вливается в политику, то, как лукавый сеет свое семя. Точнее, он уже посеял его. Как будто, знаете, посеешь семя, и оно уже растет. И вот это семя, оно уже, практически, выращенное. Вот этого вот, лукавого. Оно уже, практически, выращено полностью. Я говорю — наступили последние времена. Вам кажется, что осталось там Бог знает сколько? Нет, уже начинается Суд над каждым из нас. Кто сможет сейчас удержаться от пластиковых карт, отказаться от того, всего земного, что разрушает наше духовное, тот и получит милость Бога — Царствие Небесное. На что и люди уповают. Те, которые реально живут с Богом. Потому что без Бога ничего нельзя сделать! И если ты действительно живешь по Писанию, как говорил Христос — отложи все свое попечение… — это означает и паспорта, и все, и следуй за Мной! Возьми крест свой. А крест- это то, о чем говорил далее Христос. И будут вас гнать и всячески злословить за имя Мое Святое. Поэтому Господь и дал нам Заповеди блаженства. Именно Сын Бога Живаго дал нам вот эти девять Заповедей блаженства. Через которые истинный христианин, если пройдет их, достигнет того, к чему стремится. А это и означает, что путь узок и тернист. Терность. Узок — потому что он небольшой, это нестяжательный путь узок. То есть, ничего от этой жизни не надо. А тернист — то, что вас будут гнать за то, что вы идете этим узким путем.
Не принимайте ничего от мира: никаких начертаний, никаких чисел, ничего. Потому что каждый человек, которого я видел там, принимал вот это вот число, он тут же попадал в рабство сатаны, падших ангелов. Тут же попадал к ним. Он этого еще не понимает, живя здесь, на Земле. Он поймет, когда будет там. Но там не будет прощений никаких. Там не будет поблажек. Там ничего этого не будет. Там будет Суд такой, какой ты заслужил. И тебя будут судить по той жизни, которую ты прожил здесь. Потому что именно здесь начинается то, что мы строим себе в будущем. Мне это все было показано. Мы либо построим рай, живя в любви с ближними, либо построим себе ад, живя в свое угождение, обманывая, хитря, используя, манипулируя людьми. Грабя, насилуя, убивая, развращая, и так далее.
И тогда ты попадешь туда. Как мне жалко этих людей! Вы знаете, когда я там был, у меня слезы не останавливались.
И вдруг, меня отпускают эти падшие ангелы. Я только потом понял, что они не могут даже до низа спуститься, прикоснуться, до самого Люцифера достигнуть. Меня опустили на самое дно вот этого ада. Это было ужасно. И пока я летел сквозь эти кольца, мне также открывались жизненные позиции людей. И потом, когда я упал, я не понял, на что я упал. И я встаю. Так страшно! Уже не было там огня. Был какой-то мрак и запах еще зловоннее был. Я встаю, и чувствую что-то, головы что ли какие-то. Я смотрю под ноги, и я не могу идти — я иду по головам людей. Реально иду по живым головам. И они — «э-э-э-э!» — просят о помощи, визжат, плачут, кричат. Я на них смотрю, вижу, они какие-то беззубые там, ужасные такие. И я говорю: «а вы что здесь делаете?»
