- Довольно! - не выдержал вдруг кто-то. - Этого довольно, чтобы казнить ее!
Алин повернула голову и увидела Харена. Рядом с ним стояли Вентнор, Боско и Эгле. А Боларда не было.
Страж Справедливости что-то тихо сказал стоявшему рядом вождю. Потом поднял взгляд на нее:
- Надо ли перечислять другие твои преступления?
- Зачем утруждать себя и других? - насмешливо сказала она. - Я и так все хорошо помню.
- Пусть так, - глаза Стража блеснули. - Ты была уличена в предательстве, схвачена и бежала, бросив на смерть человека.
- Да.
- По случайному сходству вместо тебя едва не казнили другую.
- Да.
- А потом тебя разыскали и доставили в Ратангу.
- Да.
Она могла бы еще кое-что добавить к этим кратким ответам, но к чему? Лучше побыстрее.
- Лишенная имени и родины, за твои предательства Ратанга приговаривает тебя к смерти.
- Спасибо! - крикнула она.
Толпа страшно ревела, одобряя приговор, заглушив голос Стража Справедливости. Тогда он сорвал с перевязи рог, и резкий хриплый вой огласил площадь, перекрывая рев. Крики постепенно затухали. И тогда Страж с силой прокричал:
- Тихо! Во имя закона, Тихо!
Настала тишина. И в этой тишине Страж спросил:
- Кто еще хочет сказать? Кто будет говорить в ее защиту?
Молчание было ему ответом. Люди смотрели на Алин разгоревшимися глазами, стискивали кулаки, тяжело дышали - но молчали. И тогда Странница шагнула вперед, к вождям и толпе. Шаги ее в тишине отозвались громом.
- Знает ли меня Ратанга? - прозвучал сильный ясный голос, и толпа ошеломленно дрогнула.
- Знает, - сказал за всех Страж. - Ты - Хранительница Ратанги, Незримая рука, берегущая ее воинов. Многие обязаны тебе жизнью.
- А они помнят это?
- Помним, - как эхо прошло по толпе. - Помним!
- Я прошу у Ратанги жизнь этой женщины.
И вновь на площади Совета упала тишина - страшнее, чем прежде. Люди смотрели на Странницу. Все, кроме Алин. Она стояла, впервые опустив голову, оглушенная услышанным.
- Имею я право на ее жизнь, Страж Справедливости? - прервала молчание Странница.
- Да, имеешь, - с трудом проговорил Страж. И добавил тверже: - Твои добрые дела перевешивают ее предательство.
Он оглянулся на вождей. Вожди, один за другим, медленно кивнули. Люди в толпе молчали, опустив глаза.
- Нет! - закричала вдруг Алин, и все вздрогнули - так внезапен был этот крик. - Не хочу я твоего милосердия! Пусть казнят!
- Тебя не казнят, - глухо сказал Страж. - По праву неприкосновенности твоя жизнь принадлежит Хранительнице. Вся Ратанга свидетельствует это.
- Нет!!
И вдруг она бросилась назад, к той дороге, по которой пришла. Она готова была сотворить с собой все, что угодно - только бы не эта милость! Толпа преграждала ей путь. Ни тени сочувствия, ни ненависти не было на лицах, ни один не сделал движения, чтобы пропустить или ударить ее. Стояли, как стена, и Алин поняла, что ей не уйти. Тогда она упала на камни и зарыдала.
Стражники подошли к ней, подняли, повели на прежнее место. А там, рядом со Стражем, стояла Странница - безликая черная тень.
- Ненавижу тебя! - бросила ей Алин, глотая злые слезы. Стражники крепко держали ее за плечи.
Странница молчала. Потом из-под складок покрывала выскользнула тонкая светлая рука и небрежно, будто волосы со лба, откинула с лица черную ткань.
Те - кто был поближе - ахнули. Стражники в ошеломлении выпустили Алин, и она, оцепенев, смотрела. Потом медленно прижала руки к груди, будто впервые узнав, что у нее есть сердце.
Люди расходились, и площадь постепенно пустела, но мы не спешили за ними. Ушли вожди, недоуменно взглянув на нас, ушел Страж Справедливости, за ним стражники. На площади перед нами были теперь только Алин и Странница.
Алин стояла, опустив голову, тонкие пальцы сжимались и разжимались, будто ловя невидимую сеть. Мне было до ужаса жаль ее. Если б ее у меня на глазах казнили, я и то, наверно, жалела бы ее меньше. Это хуже смерти. Если Странница с самого начала хотела сделать так, почему она не освободила ее сразу, почему дала ей пройти через эти мучения? Ах да, Алин должна была искупить вину. Умом я понимала это, а сердцем - принять не могла. Да будь она хоть трижды виновна - разве можно так ломать человека?! Ведь все время, пока она шла по своему пути. мне чудилось, что это я.
