Оптимальной формой эволюции, которую следовало бы поддержать политикам и деловым людям Запада, могла бы, на мой взгляд, стать ситуация, сложившаяся сейчас в Польше. Фактически в стране уже существуют три параллельные власти: официальной партии, католической Церкви и Комитета защиты рабочих, утвердившего себя явочным порядком и успешно (при растущем нейтралитете правительства) функционирующего. Медленная, почти незаметная с первого взгляда, но необратимая конвергенция этих трех институтов власти представляет собою одно из самых уникальных в мировой политике и обнадеживающих для тоталитарного общества явлений нашего времени.
Если благотворный пример Польши найдет себе продолжение в других восточноевропейских странах (а для этого там имеются все предпосылки), то будущее хозяйственной, а следовательно, и политической структуры Запада может не вызывать опасений: демократические перемены на Востоке произойдут без дестабилизирующих взрывов и потрясений.
Но эту очевидную истину прекрасно осознают и кремлевские заправилы. Именно поэтому с такой жестокостью подавляют они всякое проявление свободной мысли и демократических тенденций в подконтрольной им империи. Недавние процессы над Александром Гинзбургом, Анатолием Щаранским, Александром Подрабинеком и целым рядом других советских правозащитников свидетельствуют о решимости советских властей силой навязать себя Западу в качестве единственных партнеров в каком-либо диалоге. В связи с этим защита деятелей демократического движения на Востоке становится для политиков и дельцов Запада отнюдь не альтруистическим актом, а прагматической мерой самозащиты от одностороннего диктата.
Справедливости ради следует отметить, что все сказанное мною не составляет открытия или секрета для многих политиков, общественных и промышленных деятелей Запада, но, если быть до конца откровенным, большинство из этих деятелей склонны намеренно оттягивать демократическую эволюцию на Востоке по одной весьма прискорбной причине: тоталитарный мир, освободившись от тирании, откроет архивы, и тогда обнаружится, сколько, когда, кому и в какой валюте платили за их намеренную слепоту и комфортабельную уступчивость. А это, естественно, повлечет за собой соответствующее возмездие.
В начале своих беглых заметок я намеренно выступил с позиции «адвоката дьявола», ибо, только вскрыв нехитрый механизм современной прагматической мысли, можно наглядно убедиться, что сколько бы мы ни утешали себя релятивистским суесловием, вместилищем всех проблем человеческих и единственными судьями в их решении остаются для нас наше сердце и совесть, и только одни они мерило всех ценностей на земле, и только в них наше спасение.
Эпоха «Скотского хутора», или Будни посторвеллизма
1
Вот и остался позади 1984 год. Год орвелловских пророчеств. Год, который, по его предсказаниям, должен был бы завершить роковую стагнацию тоталитарной цивилизацим. На первый взгляд, социальные фантазмы великого провидца не нашли себе в современной действительности ровно никакого реального подтверждения. И все же предпосылки для выстроенной им ситуации явственно проглядываются в пестром калейдоскопе нашего разрываемого политическими страстями мира: уже налицо три более или менее равноценные и идеологически обособленные силы на земном шаре (я имею в виду прежде всего США, СССР и КНР), ведущие между собой — правда, тэка что только на периферии своих сфер влияния — локальные войны; промывка мозгов (на Востоке — с помощью тотальной пропаганды, а на Западе — в результате искусной дезинформации и поп-культуры) сделалась почти всеобъемлющей, а удушающий «новояз» становится в обществе, в особенности — в образованной его части, лингвистическим нормативом. Теперь никого уже не удивляет, когда философские дискуссии ведутся (причем, подчеркиваю, не только в восточной, но и в западной аудиториях) на языке профсоюзных активистов, где вместо серьезных размышлений о смысле и сущности явлений собеседники разыгрывают партию в словесный пинг-понг, употребляя вместо игровых мячиков терминологию, сплошь состоящую из ходячих митинговых клише: «капитализм», «империализм», «неоколониализм», «расизм», «эксплуатация» и так далее, как говорится, и все в том же духе.
