Лура рысцой бежала рядом, высоко подняв голову и внимательно изучая запахи, приносимые каждым новым порывом ветра. Скрылся в высокой траве перепел и где-то прокричал фазан. Дважды на фоне зелени мелькнуло белое тельце кролика.
В этом переплетении дикой растительности были цветы, ощетинившиеся крючковатыми шипами, которыми они защищали себя; и вьющиеся лозы, которые так переплетались, перепутывались между собой, что образовали преграду, сквозь которую Форс пробиться был просто не в состоянии. И тут внезапно садящееся солнышко на мгновение пробилось сквозь пелену облаков, ярко освещая алые лепестки цветов и наполняя все вокруг яростью и неистовостью жизни. В траве стрекотали насекомые. Гроза кончилась.
Путники пробились на открытое пространство, ограниченное со всех сторон осыпающимися холмиками строений. Откуда-то доносился шум воды, и Форс проложил себе путь сквозь отвратительно вонявшие заросли кустарника туда, где струйка ручейка впадала в созданный человеком пруд.
В низинах к воде всегда нужно было относиться с опаской — он знал это. Но этот чистый ручей перед ним выглядел гораздо более привлекательно, чем затхлая гадость, которая плескалась весь день в его фляге на поясе. Лура без боязни лакнула ее и замотала головой, чтобы стряхнуть капельки влаги с усов. И поэтому Форс рискнул зачерпнуть пригоршню и осторожно выпил ее.
Пруд находился прямо перед уродливым образованием из камней, которые, наверное, когда-то были свалены в кучу, образовав грот. И оказавшийся внутри слой листьев был сухим! Он заполз в грот. Конечно, он может без всякой опаски провести здесь ночь. Невозможно сказать заранее, сохранились ли в истлевшем прахе умерших призраки древних болезней. Люди умирали от небрежности. Но здесь… Среди листьев он увидел белые кости. какой-то другой охотник — четырехногий — уже успел сожрать труп.
Форс выбросил пинком ноги останки, вылез и отправился искать дерево, не слишком намокшее и способное гореть. Среди нагромождений камней было множество мест, куда ветер прибивал ветки, он сделал три ходки и принес сначала одну, потом две, а затем и три охапки хвороста, которые свалил возле входа.
В долинах огонь был как врагом, так и другом. Небрежное обращение с ним на широких просторах степей, поросших травой, могло привести к возникновению лавины пламени, которая погнала бы все живое перед собой. А во враждебной стране он мгновенно становился предателем. Поэтому даже выложив небольшой круг из дров, Форс помедлил несколько секунд в нерешительности, сжимая в руке кремень со стальным прутом. Где-то тут скрывается загадочный охотник… что если он притаился где-то в развалинах этого города?
И все же они с Лурой продрогли и промокли под дождем, а ночь в холодном месте могла привести к простуде. И хотя его желудок был в состоянии переварить сырое мясо, он гораздо больше радовался сваренному. В конце концов именно мысль о еде взяла верх над его осторожностью, но даже когда тонкая ниточка дыма поднялась над сложенным им небольшим костром, его рука все еще готова была потушить его. Затем подошла Лура и принялась смотреть на язычки пламени, и он знал, что кошка вряд ли бы вела себя так спокойно, если бы им угрожала какая-либо опасность. И зрение, и обоняние Луры были бесконечно лучше его.
Позднее, просто-напросто окаменев в неподвижности охотника возле пруда, ему удалось подстрелить трех кроликов. Отдав двух Луре, он выпотрошил и сварил третьего. Садившееся солнце стало красным, и если верить всем приметам прошлого, то завтра будет ясный день. Он облизнул пальцы, ополоснул руки в воде и вытер их о пучок травы. Только потом, впервые за весь день, он открыл мешок, который стащил перед рассветом.
Он знал, что находилось внутри, но впервые за многие годы он снова держал в руках пачку хрупких старых бумаг и читал слова, которые были тщательно выведены на них мелким ровным почерком его отца. Да — он напел про себя один отрывистый мотив — он был здесь, обрывок карты, которым так дорожил его отец — тот, где был показан город на севере, город, который, как надеялся его отец, окажется безопасным и достаточно большим, способным дать богатую добычу Эйри.
