— Ну… Я это… только что.
Я ощупал все карманы своей куртки, и, не найдя «Иглы», произнёс:
— Так. Вот гад!
— Кто, я? — спросил Вовчик.
— Да, ты тут причём? Дружок твой, Мишаня, по моим карманам полазил.
Вовчик удивлённо посмотрел на меня.
— Перед тем, как исчезнуть, что он держал в руках?
— Ну… Я это… не помню.
— Так…, - проговорил я, соображая, что делать дальше.
— Значит, ты мне веришь? — прищуривая глаза, спросил Вовчик.
— Верю-верю! — ответил я.
— А то, я это… подумал, что уже «белочка» пришла, — облегчённо вздохнул он.
— С вашей пьянкой вас точно когда-нибудь белая горячка прихватит. Но сейчас я тебе верю! Но только сейчас расслабляться не время.
Вовчик смотрел на меня и внимательно слушал.
— О чём вы говорили, когда исчез Мишаня?
— Мы говорили? Ну, это…
— Соображай быстрее! — перебил я, пытаясь ускорить ход его неторопливой мысли.
— Я это… Мы хотели к Верке пойти.
— К какой Верке?
— Ну, это… в киоск.
— Какой киоск?
— Ну, в магазин, чтоб водки купить.
— В какой именно магазин?
— Ну, это… я и говорю, к Верке.
— Да, блин, где эта Верка?! Что за магазин?! — уже начинал я злиться.
— Ну, это… гастроном. Ну… за углом этого дома.
— Ясно. Пошли! — сказал я, направляясь в гастроном.
— Куда? — не понял Вовчик.
— Иди за мной! Потом всё узнаешь! — бросил я на ходу.
Вовчик засеменил за мной, быстро перебирая короткими ногами. Роста он был невысокого, и чтобы догнать меня, ему приходилось делать некоторые усилия.
— Куда мы так спешим? — с одышкой спросил он.
— Друга твоего выручать! Вот выручим, а потом я ему морду набью!
— За что?
— Чтоб, знал, как по чужим карманам лазить!
Вовчик больше не говорил ничего, шёл молча рядом. Знал, наверняка знал, что Мишаня вполне способен что-либо украсть. Впрочем, наверное, как и сам Вовчик.
Мы обошли дом, завернули за угол, и подошли к гастроному.
— Здесь? — спросил я, кивая головой в сторону магазина.
— Что? — удивлённо посмотрел на меня Вовчик.
— Верка работает здесь?
Вовчик посмотрел на меня, загадочно улыбнулся, и спросил с издёвкой:
— А зачем тебе Верка?
— Не надо ухмыляться! Отвечай — Верка здесь работает?
— Ну, здесь.
— Тогда заходи в магазин! — я указал на входную дверь.
— Зачем?
— Иди! — я слегка подтолкнул его в спину.
Вовчик вошёл в открытую дверь. Я последовал за ним.
Гастроном был построен ещё в советские времена, но это совсем не говорит, что он был плохим. Магазин, как магазин. Правда, внутренний зал был маловат, но зато купить самое необходимое было можно. Тут сразу, как-то вспоминаются восьмидесятые годы, когда у народа деньги, все-таки, были, а купить было нечего. Сейчас же, вроде бы, и изобилие на прилавках, но не на всё и не всегда хватает денег. Парадокс? Нет, скорее это стимул жизни.
В небольшом зале гастронома, у прилавка было людское столпотворение. Все одновременно что-то говорили, и при этом, никто никого не слушал.
— Наверное, нам туда, — показал я Вовчику на толпу.
— Зачем? — удивился он.
— Иди! — я опять его слегка подтолкнул.
Мы протиснулись сквозь толпу, и увидели примерно то, что я и ожидал увидеть. За прилавком происходила битва. А точнее, женщина весьма приличных размеров, в синей униформе продавца, колотила пластиковой двухлитровой бутылкой «пепси-колы» перепуганного Мишаню, вереща:
— Ух-ты, алкоголик чёртов!!!
Мишаня не сопротивлялся, а только недоуменно смотрел на стоящих у прилавка людей, и громко причитал:
— Как это!? Что это!?
Из толпы периодически раздавались смех и возгласы: «Мочи его, Зинка!», «Так его!», «Бей гада!»
И на этом фоне, какая-то хрупкая женщина, весьма неуверенно лепетала, обращаясь к Зинке:
— Не надо его бить! Ему же больно!
А толпа не унималась: «Поддай ему!», «Поддай!»…
И тут Мишаня, собравшись с силами и выйдя из оцепенения, прокричал:
— Да, вы что, караси, охренели?!
Он схватил одной рукой Зинку за руку с занесённой над Мишаниной головой бутылкой, а другой — вырвал бутылку «пепси-колы», и с силой поставил на прилавок. От сильного удара бутылка лопнула, и уже прилично встряхнутая газированная жидкость через трещины фонтаном брызнула на толпу.
— Освежитесь, сухопутные!!! — со смехом громко сказал Мишаня.
Народ, как по команде, отпрянул от прилавка, и, ругаясь ещё сильнее, стал машинально стряхивать с себя воду. Больше всех досталось той маленькой женщине, которая пыталась заступаться за Мишаню.
