- Забудь об этой чепухе с разводом, - как бы между прочим сказала Хилда за завтраком. - Не желаю ничего об этом слышать. Я не могу допустить, дорогой, чтобы из-за меня ты разорился.
В тот день ему не захотелось видеть Мари, но они заранее условились о встрече. Она знала, что накануне вечером он собирался разговаривать с женой. Теперь Мари ждала решения своей судьбы.
- Ну? - спросила она в "Барабанщике". Норман пожал плечами, покачал головой и выдавил из себя:
- Я говорил с ней.
- Ну и что она, Норман? Что сказала Хилда?
- Что я рехнулся, если вздумал разводиться. Она повторила то, что я уже говорил тебе: мы не потянем алименты.
Они помолчали. Вдруг Мари сказала:
- А может быть, тебе просто уйти от нее? Взять и не вернуться однажды домой? Мы найдем где-нибудь квартиру. С детьми можно подождать, дорогой. Давай попробуем.
- Нас найдут. Заставят платить.
- Как-нибудь приспособимся, я буду работать, и ты сможешь платить, сколько нужно.
- Ничего не выйдет, Мари.
- Милый, тебе нужно уйти от нее.
К удивлению Хилды, он так и поступил. Однажды вечером, когда она была в клубе, Норман собрал веши и ушел к Мари, в двухкомнатную квартирку в Килберне, которую они сняли заранее. Он не сообщил Хилде, куда ушел, только оставил записку, что больше не вернется.
В Килберне они жили как супруги в доме, где на пятнадцать человек был один туалет и одна ванная. Время от времени Нормана вызывали в суд и объясняли, что он ведет себя недостойно по отношению к женщине, на которой женат. Наконец он согласился платить алименты.
Квартира в Килберне была грязная и неудобная, и жизнь их в ней не имела ничего общего с тем, как они жили прежде, когда ходили в "Барабанщик" и "Западный гранд-отель". Они думали подыскать что-нибудь получше, но снять приличную квартиру за скромную плату было нелегко. Они совсем пали духом; теперь, когда они были вместе, все их мечты о собственном домике, детях, о спокойной, налаженной жизни казались как никогда далеки от воплощения.
- Мы могли бы переехать в Рединг, - в конце концов предложила Мари.
- В Рединг?
- К моей маме.
- Но она же отреклась от тебя. Ты сама говорила, что она не может тебе простить.
- Люди меняются.
Все так и получилось. В воскресенье они отправились в Рединг и там пили чай с матерью Мари и миссис Драк. Обе они демонстративно не замечали Нормана, а когда он вышел на кухню, то слышал, как миссис Драк возмущалась, что по возрасту он Мари в отцы годится. "Да что о нем говорить, - ответила мать. - Ничтожество, и только".
Тем не менее матери явно не хватало вклада Мари в домашний бюджет, и в тот же вечер, когда они уже собирались возвращаться в Лондон, было решено, что в ближайшее время Мари и Норман переедут к ним, при условии, что они поженятся сразу же, как только позволят обстоятельства. "Запомни, в нашем доме он только жилец и больше никто", - предупредила мать Мари. "Не надо забывать о соседях", - добавила миссис Драк.
В Рединге оказалось еще хуже, чем в Килберне. Мать Мари постоянно делала Норману унизительные замечания по любому поводу - то он не так вышел из туалета, то шаркал ногами по ковру на лестнице, то его грязные пальцы оставили пятна на выключателе. Мари возмущалась, разражался скандал, в него тут же вступала миссис Драк, она обожала скандалы, мать Мари начинала рыдать, а за ней и Мари заливалась слезами. Норман консультировался с адвокатом, можно ли развестись с Хилдой на том основании, что она изменяла ему с почтальоном и Фаулером. "У вас есть доказательства, мистер Бритт?" спросил адвокат и поджал губы, когда услышал, что доказательств у Нормана нет.
Он понимал, что скоро станет совсем невыносимо. Предчувствия не обманули его: нельзя было рассказывать Хилде и уходить из дома. С самого начала он вел себя непорядочно по отношению к Мари, да оно и не бывает иначе, когда девушка сходится с женатым мужчиной. "Раньше надо было об этом думать", - громко заявляла ее мать всякий раз, когда он проходил мимо открытой двери. "Какой же он эгоист", - так же громко вторила ей миссис Драк.
Когда Норман сказал, что им уже не на что надеяться, Мари принялась было возражать. Но сердце ее уже не так разрывалось, как было бы год назад. Постоянное напряжение сломило Мари, особенно скандалы в Рединге. Она, конечно, заплакала, когда Норман сказал, что они проиграли, он и сам уронил слезу. Он попросил перевести его в другое отделение бюро путешествий "Вокруг света" и уехал в Илинг, подальше от "Западного гранд-отеля".
