И уже хотел было направиться к вокзалу, чтобы подтвердить действием свое предложение, когда Лунинская энергичным движением руки удержала его от задуманного:
- Благодарю пана. Уже прошло. Мгновенное головокружение. Благодарю пана.
И, бросив взгляд в сторону Забжеского, который именно в этот момент появился в дверях вагона, уже спокойная, пошла к перрону. Незнакомый мужчина затерялся где-то в толпе пассажиров.
Когда через неделю после этого Забжеский провожал любимую домой, узнал, что причиной её испуга было внезапное появление в группе путешествующих какого-то мужского лица, поразительно похожего на Лунинского. Но, к счастью, это продолжалось только один миг: когда незнакомец заговорил, неприятная иллюзия тотчас рассеялась.
- Что-то необычное, — заметил Забжеский, выслушав Стаху. – Я внимательно всматривался в лицо этого господина, когда он обращался к тебе, но ничем не напомнил мне твоего мужа.
- Ты прав: в тот момент, когда я услышала звук его голоса, видение рассеялось. Знаешь, у меня такое впечатление, что в тот момент в его лице произошло моментальное изменение, подобное тому, о котором ты говорил месяц назад. Помнишь, тогда, в коридоре?..
- Возможно. Во всяком случае, довольно странное повторение. Только, мне кажется, это был совсем не тот человек, у которого нам почудилось лицо твоего мужа в первый раз.
- О нет! Наверное, нет. Он был значительно выше. К тому же, лица обоих после метаморфозы были совершенно разные.
- Так-так. Тем более — странно. Это были два совершенно разных человека, которые, наверное, ни о чем не знают... Гм... необычно, необычно...
Господин Казимеж задумался. Несмотря на взрывы веселья у Стахи, не мог в этот день совладать с упрямой мыслью, что постоянно приходила во время разговора...
С последнего инцидента прошло три недели. Небеса любви распогодились, настал золотой, нагретый солнцем, полдень. Как-то в один замечательный августовский вечер возвращались снова вместе в Черск.
Стася была в этот день еще более чувственной и более открытой, чем обычно. Какой-то глубокий лиризм трепетал в ее страстных словах и вёл главный мотив любовных ласканий...
На прощание дала ему свою кабинетную фотографию, сделанную пару дней назад.
- Специально надела это чёрное платье со стразами, в котором так меня любишь. Выгляжу в нём немного по-старосветски, но ведь ты так хотел ...
Закрыл ей рот поцелуем.
- Спасибо тебе, Стаха, ты замечательная, ты единственная, ты моя госпожа несравненная!…
Через пару минут уже выходила из поезда. На станции, как обычно, уже ждал муж. Укрытый за стеной вагона, завистливыми глазами наблюдал Забжеский их приветствия. Лунинский поцеловал жену в лоб, но вместо того, чтобы дать ей руку и отвести домой, вынул из кармана какую-то бумагу и, указывая рукой в сторону Тульчина, что-то ей живо пояснял. На лице Стахи отразилось выражение удивления и беспокойства; несколько раз украдкой смотрела в направлении вагона и пыталась отвлечь мужа от какого-то намерения. Но ее слова, похоже, не дали результата, поэтому Лунинский только отрицательно тряс головой и пару раз ударил рукой по вытянутой из кармана пачке бумаг. В конце, когда уже начали поторапливать свистки проводников, еще раз обнял жену и быстро пошёл к поезду.
Забжеский вздрогнул: случайно или намеренно направил Лунинский свои шаги в вагон, из которого только что вышла его жена? Пришла мысль быстрая, как молния:
"Возвращайся в купе!"
Посмотрел еще раз в сторону Стахи, которая с беспокойством наблюдала с перрона за движениями мужа, после чего отодвинул дверь своего купе и вошел внутрь в момент, когда тот вскочил на ступеньку вагона. Одновременно раздался гудок, и поезд тронулся.
Забжеский удобно оперся о спинку сиденья и сомкнул утомленные веки. Через некоторое время кто-то открыл дверь купе и вошел.
"Это он!" — засияла мысль, верная, как очевидность.
Но не открыл глаз и делал вид, что продолжает дремать. Слышал только, как этот "кто-то" занял место напротив, как вынул папиросницу и зажег сигару.
"Забавная встреча! — подумал, слегка приподнимая веки, чтобы через узкую щель подтвердить правильность предположения. — Да это он. Ха-ха! Минуту назад — жена, а теперь — муж. Неожиданность!"
