— Не знаю, как мы до этого дошли, — сказал он ей.
— Рак, — сказала Рэя и покачала головой, дивясь его темноте. — Рак тоже. Рак в мозгу начинается.
— Это дурь! — вспылил ЛД. Он хлопнул ладонью по столу. Подпрыгнула пепельница. Его стакан упал и покатился. — Сдурела ты, Рэя! Ясно тебе?
— Заткнитесь! — не выдержала Максин.
Она расстегнула пальто и положила сумочку на кухонную стойку. Посмотрела на ЛД и сказала:
— ЛД, с меня хватит. И с Рэи — тоже хватит. И со всех, кто тебя знает. Я всч обдумала. Я хочу, чтобы ты убрался. Сегодня же. Сию же минуту. Вон. Выметайся к чертям сейчас же.
У ЛД и в мыслях не было куда-то выметаться. Он перевел взгляд с Максин на банку огурцов, оставшуюся с обеда на столе. Взял ее и метнул в окно.
Рэя вскочила со стула:
— Господи! Он сумасшедший! — Она отбежала к матери, мелко и часто хватая ртом воздух.
— Звони в полицию, — велела ей Максин. — Он буянит. Беги с кухни, пока он тебя не ударил. Звони в полицию, — повторила она.
Они стали пятиться к выходу.
— Ухожу, — произнес ЛД. — Ладно, вот прямо сейчас и уйду, — сказал он. — Напугала козла капустой. И без вас проживу. Уж поверь мне здесь медом не мазано, в дурдоме вашем.
Щекой он чувствовал, как сквозит из дыры в стекле.
— Вот куда пойду, — сказал он. — Вон туда, — повторил он и ткнул пальцем.
— Прекрасно, — ответила Максин.
— Ладно, ухожу, — сказал ЛД.
Хряснул рукой по столу. Лягнул стул. Встал.
— Больше вы меня не увидите, — сказал он.
— Ничего, я тебя век не забуду, — ответила Максин.
— Ну и ладно.
— Давай, вали, — сказала Максин. — Здесь за все я плачу, поэтому отваливай — кому говорят, ну?
— Ухожу, — сказал он. — Не нукай. Ухожу.
Он зашел в спальню, вытащил из шкафа один из ее чемоданов. Старый, белый, из кожезаменителя, со сломанной застежкой. Раньше она пихала в него свитера, когда ездила в колледж. Он ведь тоже ходил в колледж. Он швырнул чемодан на кровать и стал складывать в него свое белье, свои штаны, свои рубахи, свои свитера, свой старый кожаный ремень с медной пряжкой, свои носки и остальные свои пожитки. Взял с тумбочки журналы почитать. Взял пепельницу. Сложил всч, что смог, в чемодан. Всч, что поместилось. Защчлкнул целую застежку, затянул ремешок. И тут вспомнил, что забыл банные принадлежности. Нашел пластиковый несессер на полке в шкафу, за ее шляпами. В него вошли бритва, крем для бритья, тальк, дезодорант и зубная щетка. Заодно он прихватил и пасту. А потом еще и лосьон для зубов.
Было слышно, как они переговариваются в большой комнате.
Он умылся. Сложил в несессер мыло и полотенце. Потом запихал мыльницу, зеркальце с раковины, щипчики для ногтей и такие железные штучки — ресницы загибать.
Несессер не закрывался, но это ерунда. Он надел пальто, взял чемодан. Вышел в комнату.
Увидев его, Максин обхватила Рэю за плечи.
— Вот и все, — произнес ЛД. — Вот и до свиданья, — сказал он. — Не знаю, что и сказать, наверное, больше не свидимся. С тобой тоже, сказал он Рэе. — И с тобой, и с идеями твоими завиральными.
— Иди, — сказала Максин. Она взяла Рэю за руку. — Мало еще крови попортил. Давай, ЛД, уматывай. Оставь нас с миром.
— И запомни — вся проблема у тебя в голове, — добавила Рэя.
— Пошел я, что тут еще скажешь, — вздохнул ЛД, — куда глаза глядят. Подальше из этого дурдома, — добавил он. — Вот что главное.
— По твоей милости дурдома, — ответила Максин. — Если здесь — дурдом, то по твоей милости.
Он поставил чемодан на пол, положил несессер сверху. Выпрямился, поглядел на них.
Те попятились.
— Осторожно, мам, — проговорила Рэя.
— Я его не боюсь, — ответила Максин.
ЛД взял несессер под мышку, поднял чемодан. Произнес:
— Вот только что еще я хотел сказать напоследок.
Но не смог придумать, что же это, собственно, могло быть.
