— Да, красиво,— ответила она, подняв голову, и поглядела в окно, будто впервые обратила внимание на бескрайний морской простор. Море, словно устав за день, отдыхало, разгладив морщины волн.
— К сожалению, сегодня я уезжаю,— тихо сказала она.
Выходит, я был прав, подумал Суги.
— Куда же? — машинально спросил он и сразу же спохватился, поняв, сколь неуместным был его вопрос — Простите за бестактность.
Нами вскинула на него глаза, ее прекрасное лицо сразу же стало жестким.
— Почему вы считаете такой вопрос бестактным?— вызывающе спросила она. Ее тон не допускал ни малейшей увертки.
Суги промолчал. Он с неприязнью подумал, почему психика человека, решившего умереть, так обострена, почему он настолько лишен снисходительности и такта. Нет, я таким не стану, решил он.
— Вы что...— начала было Нами, но Суги перебил ее:
— Да,— кивнул он и холодно добавил: — Mors.
Кровь отлила от ее лица.
Разговор с этой незнакомой женщиной наскучил Суги. Ему совершенно ни к чему быть свидетелем чьих-то переживаний, скорей бы отделаться от нее, подумал он.
Суги хотел встать из-за стола, но Нами, не обращая на его попытку ни малейшего внимания, с вызовом спросила:
— Значит, вы прочитали заполненный мною бланк?
Он ничего не ответил, про себя подумав: «Мне совершенно безразлично, намерена ты умереть или останешься жить».
Она встала и быстро пошла к двери, но с полдороги вернулась и заявила:
— Я не хочу, чтобы мне кто-то помешал.
— Не беспокойтесь. Человек свободен в своем выборе. Он волен даже избрать смерть.
— Вы в самом деле так считаете?
— Безусловно.
— Благодарю вас.
Она слегка наклонила голову и вышла в небольшой холл, отгороженный от ресторана ширмами. Оставшись один, Суги снова сел за стол.
Нами, видимо, сходила к себе в номер и вскоре вернулась в холл с небольшой сумочкой в руках.
Неожиданно из холла донеслись сладостные зажигательные звуки «Ла компарситы».
Прислушавшись к мелодии этого прекрасного танго, Суги вдруг подумал: сейчас музыка доиграет, и с ее последними звуками Нами, как она выразилась, «уедет». Так и случилось. Музыка умолкла, и в дверях появилась Нами. На мгновенье их взгляды встретились. Она повернулась к Суги спиной и собралась было уйти, но передумала и подошла к нему:
— Благодарю за то, что вы разделили со мной мой последний ужин. Не исключено, что завтра утром сюда приедет один мой знакомый и станет меня разыскивать. Я ему отправила прощальную телеграмму. Если вы увидите его, пожалуйста, не сочтите за труд передать ему вот это.
Нами протянула ему искусственную красную розу.
— А если он не приедет?— спросил Суги.
— Тогда выбросьте ее.
— Хорошо, я согласен.
Суги взял розу, повертел в руках и машинально поднес к носу. Цветок, естественно, не пах. Осознав нелепость своего жеста, он поглядел Нами в глаза и слегка улыбнулся. Нами не ответила на его улыбку.
— Меня не смутит, даже если вы станете подсматривать за мной из окна,— сказала она и, не удостоив Суги взглядом, направилась к двери.
Кажется, она неправильно поняла его улыбку и решила, что он ее презирает, расстроился было Суги, но потом подумал: какое, собственно, это имеет значение для человека, решившегося на самоубийство? — и успокоился.
Прихватив розу, он вышел из столовой в сад, где росли белые гибискусы. Полюбовавшись цветами, он поднялся к себе в номер и положил розу на стол.
Внезапно в его памяти всплыли последние слова Нами. Суги закурил сигарету и, выйдя в холл, стал глядеть из окна на морской берег, еще освещенный последними лучами заходящего солнца. Вдалеке он заметил маленькую фигурку, направлявшуюся к скале. По голубому платью он сразу же узнал в ней Нами.
На побережье спустился летний вечер. Казалось бы, ничто не могло нарушить его тишины. Но тишина обманчива. Вот-вот послышится всплеск и оборвется жизнь молодой женщины.
Тоскливое чувство охватило Суги.
Ничего не поделаешь. Кто жаждет смерти — пусть умрет. Он ведь тоже скоро уйдет в небытие.
Суги включил настольную лампу и раскрыл на заложенной странице «Путешествие на Восток». До конца оставалось страниц сорок.
Прощаясь с жизнью, Нами поставила пластинку с «Ла компарситой». Суги же решил дочитать записки средневекового путешественника. Не прошло и нескольких минут, как он погрузился в чтение, захваченный описанием необыкновенных обычаев, существовавших у западных монголов в XIII веке.
